Финансовая мафия - страница 13

К началу 30-х годов с помощью США и Англии в Германии был создан мощный военно-промышленный потенциал, позволивший в дальнейшем быстро вооружить вермахт. Немецкие монополисты уже вынашивали планы реванша – возвращения утерянных во время войны колоний. На совещании в дирекции «Немецкого банка» 26 мая 1930 г., где помимо банкиров присутствовали представители других германских концернов и государственного аппарата, рассматривался вопрос о будущей войне. В меморандуме, принятом на совещании, говорилось:

Этот меморандум был направлен затем министерству иностранных дел Веймарской республики. Помимо вышесказанного он содержал прямые указания финансовых и промышленных магнатов о подготовке к захвату колоний.

Например, в пункте 6 говорилось:

Иными словами, финансовая олигархия приказывала правительству начать новую борьбу за передел мира. Как показали последующие события, германские монополии замышляли осуществить свои планы не только в заокеанских странах. Они стремились сделать своими колониями и целые республики Советского Союза. Во время второй мировой войны на временно оккупированной советской территории орудовала «группа германских колониально-экономических предприятий» во главе с «Немецким банком», а также «профессиональные» колониальные фирмы типа «Германской Восточноафриканской компании».

Огромная финансовая мощь позволяла банковской монополии играть определяющую роль в политической жизни страны. В этом смысле «Немецкий банк» лишь продолжил традиции. Ещё в конце прошлого века он контролировал имперский кабинет. Гешефты банка определяли внешнеполитический курс Германии. Достаточно вспомнить аферу с Багдадской железной дорогой. И каждый раз кайзеровское правительство послушно следовало в фарватере «Немецкого банка».

Вместе с Круппами, Стиннесами и Тиссенами «Немецкий банк» властвовал и в «либеральной» Веймарской республике. Всё, что происходило в стране, во многом зависело от воли банка. Так, имперский кабинет Брюнинга существовал лишь за счёт поддержки региональной группы «Немецкого банка», которую возглавлял один из директоров «Немецкого банка» и член правления могущественного «Стального треста» Отто Вольф. К этой группе, куда входили восемь крупных фирм, примкнули стальной воротила Клекнер, угольный магнат Зильберберг, влиятельный банкир Пфердменгес и др. Эта группа имела своих политических представителей в правительстве – католическую партию Центра, лидером которой был сам канцлер. Однако фактическим главой партии являлся член её центрального правления, крупный акционер «Немецкого банка» Клекнер.

Одновременно Клекнер заседал в правлении «Немецкого банка» рядом с Вольфом, Зильбербергом и руководителем католической партии Центра в Рейнско-Вестфальской области обер-бургомистром Кёльна Конрадом Аденауэром, который уже в то время примазался к финансовым богам. Свою преданность «Немецкому банку» этот хитрый рейнский политик, ставший впоследствии канцлером Западной Германии, сохранил на всю жизнь. Кстати, банкир Пфердменгес, примкнувший к группе Отто Вольфа, служил канцлеру Брюнингу финансовым консультантом; в этом качестве много лет спустя он продолжал служить и Аденауэру. Обладая такими «кадрами», группа Вольфа, а тем самым и «Немецкий банк» получали от правительства всё, что хотели. Большая часть государственных субсидий, которые помогли крупным банкам и концернам выстоять в период экономического кризиса 30-х годов, досталась. «Немецкому банку». Когда в годы кризиса положение группы «Немецкого банка» в «Стальном тресте» ухудшилось, кабинет Брюнинга «по совету» «Немецкого банка» приобрёл по номиналу большой пакет акций треста (на 125 млн марок) – по цене, в три раза превышавшей рыночную. У другого крупного акционера «Немецкого банка», Фридриха Флика, правительство приобрело контрольный пакет акций компании «Гельзенкирхенер бергверке» за 99 млн марок, хотя его биржевая стоимость равнялась всего лишь 22 млн.