Финикийцы и Карфаген - страница 17

Разница, как кажется, очевидна?

Но дефицит плодородных почв это лишь основная проблема Ханаана, имелись и сопутствующие.

В развитых аграрных державах неизбежный при перепроизводстве зерна демографический рост следовало как-то компенсировать. Перенаселение ведет к скученности, проистекающим от нее бытовым неудобствам и праздности — «лишним людям» попросту нечего делать. От безделья могут возникнуть разнообразные нехорошие мысли, приводящие к политической неблагонадежности.

Почему это у достославнейшего господина чиновника два каменных дома, три колесницы и восемь наложниц, а у меня тростниковая хижина и полдюжины сыновей, разделить между которыми дедовский надел физически невозможно?

Нечестно!

Это может прозвучать странно, но продовольственное благополучие в итоге могло приводить к недовольству в народе, именно по причине появления незанятых рабочих рук и появления отсюда вредных и крамольных умонастроений. Богатым зерном государствам приходилось включать «предохранительный клапан», изобретенный практически сразу — правители глубокой древности могли быть сколь угодно жестокими, деспотичными и алчными, но недалекими или глупыми их назвать никак нельзя. В обстановке они разбирались преотлично, понимая логику развития аграрного государства.

Избыток населения — это на первый взгляд не так плохо, как может показаться. Найди людям занятие, и в казну потечет очередная золотая река, умножится прибавочный продукт, а значит появятся дополнительные блага для верхней прослойки общества. Нельзя больше делить наделы между сыновьями? Отлично, следует присоединить новые земли! То есть, отправить «лишних людей» повоевать.

Данное предприятие может принести не только территориальные приобретения, но еще военную добычу и рабов. Заодно война подразумевает как естественную убыль рекрутированных в войско вечно недовольных «младших сыновей», так и колонизацию отторгнутых у неприятеля земель, куда можно сплавить мающихся от безделья простолюдинов и занять их общественно-полезным трудом: освоением новоприобретенных угодий.

Согласно этой нехитрой, но весьма эффективной доктрине действовали все до единой державы Благодатного полумесяца. Не повезло исключительно Древней Палестине — плодородной земли мало, пригодные для обработки участки разбросаны на большой площади и изолированы друг от друга горами или пустынями, а даже если и получилось бы объединить их в единое целое под одним управлением и добиться внушительного демографического роста, расширяться государству попросту некуда.

Общепринятая схема в Палестине заработать не может по географическим причинам — на западе Средиземное море, на востоке Сирийская пустыня и безжизненное Заиорданское нагорье, на юге могучий Египет, а на севере то шумеры, то аккадцы, то хетты, ассирийцы или вавилоняне, трогать которых себе дороже. Они сами кого хочешь зашибут хотя бы потому, что более многочисленны и организованны.

В свою очередь у Египта был немалый потенциал для расширения — при фараоне Тутмосе III в XV веке до н.э. Новое царство достигло максимального размера. Египтяне добрались до Судана на юге и Ливии на западе, подчинили Кипр, Сирию и Северо-западную Месопотамию. Владения фараонов простерлись на 3500 километров с севера на юг — для сравнения, это расстояние от Москвы до Красноярска.

Впрочем, это несколько другая история, а нам следует вернуться в Древнюю Палестину, почти готовую к неслыханному экономическому взлету, случившемуся во многом благодаря двум народам, нежданно-негаданно объявившихся на этих землях — филистимлянам и так называемому «колену Дана» (они же данаи, даниты или данайцы), народу довольно спорного происхождения, о котором до сих пор толком ничего не известно. По библейской версии данаи происходят от Дана, пятого сына патриарха Иакова. Современные исследователи полагают, что это племя переселилось из Греции и со временем, вступив в союз с местными семитскими народами, было ассимилировано и приняло местные верования.

Вот здесь и возникает историческая коллизия — что филистимляне, что данаи, в Древней Палестине оказались пришлыми чужаками, эгейскими народностями спешно эвакуировавшимися с Крита и островов Эгейского моря во время глобального катаклизма, разразившейся XIII—XII вв. до н. э. и имеющего в исторической литературе общее название «Катастрофа Бронзового века».