Фируз - страница 31

— Мне сложно просить у тебя прощение, дочь моя. Просто попытайся понять.

Голос тихо разошелся по сторонам, но так и не нашел ответа. Девушка все еще молчала. Она не спала — старик видел это, но не пытался вытянуть силой из нее то, что не мог добыть простым вопросом.

— Ты, — она робко начала говорить, — это был ты. Ты отдал приказ Хаммонду, что бы он проверил меня?

— Да. Я не буду отрицать этого, да и он наверняка говорил об этом. Хаммонд, — он недовольно покачал головой и, отложив старую книгу в сторону, повернулся к своей дочери — Исполнительность — это главный его недостаток. Будь он немного человечнее, быть может, и мы с тобой не оказались в таком положении.

Свет в комнате неожиданно вспыхнул, а затем так же быстро погас. Генераторы в соседней комнате напряженно зарычали. Спустя несколько секунд в смежном помещении появились человеческие голоса.

«Ремонтники» — тихо произнес старик, указав своей рукой на дверь.

— Почему он так поступил? Почему поступил так ТЫ?

Она продолжала говорить несмотря на то, что свет в комнате полностью отсутствовал и вся обстановка на мгновение перенесла ее разум в самый низ, в комнату допроса, где все происходило точно также.

Вскоре генераторы взвыли привычным гулом. Свет потихоньку стал появляться и комната вновь наполнилась приглушенным свечением.

Старик не сводил глаз со своего ребенка.

— Время изменилось, дочь моя, и теперь я лишь блеклая тень того, чем когда-то был сам. Сегодня один человек ничего не значит. Никакая личность, какой бы могущественной она не была, какими бы навыками и знаниями не обладала, не стоит и ломаного гроша, пока рядом не будет тех, кто встанет с ним и безропотно начнет повиноваться ему. Власть — это сила многих, сконцентрированная в одних руках. И с этой силой я должен считаться.

Видя, что девушка внимательно слушает его, хотя и не поворачивается к нему лицом, он продолжил говорить. Тело его содрогалось от непривычного напряжения. Давно уже не приходилось ему ощущать подобное и от странного чувства, возникшего где-то внутри его дряхлой туши, он слегка занервничал.

«Признаки смерти, они уже близко»

— Когда-то я начал свой Путь, имея за спиной всего двух человек: твою мать и молодого парня, мечтавшего найти землю, где не было бы места ни одному пороку, ни одной человеческой слабости. Планету, где каждый мог почувствовать себя счастливым, не оглядываясь по сторонам и не завидуя остальным. Он был наивен, хотя я завидовал ему. По-доброму, как старый друг, который радуется успехам товарища по команде, я завидовал его вере в чистое и светлое, хотя сам понимал всю абсурдность этих намерений. Но время шло. Люди множились. Из двух человек, всего за каких-то пару месяцев мы смогли взять под свое крыло почти полтысячи. Обездоленные, обманутые и брошенные, они примыкали к нам, веря и надеясь, что через несколько лет они обретут невиданное доселе счастье. Безмятежную жизнь полную радости и покоя. Я обещал им это и теперь мне стыдно, дочь моя, что слова, сказанные очень давно, утратили свою силу. Теперь мы все как скорпионы в банке. Закованные в этом железном гробу, который уже много лет бороздит вселенную и никак не найдет причал, возле которого мы бы могли окончательно остановиться.

Старик замолчал. Его грудь распиралась от глубокого и частого дыхания. На лбу выступил пот, а руки тяжело упали на книжный стол.

— Они требуют, Она. Почти каждый день требуют, чтобы я указал им Путь. Дал понять, что наше путешествие подошло к концу, что люди, наконец, нашли свою землю, где они забудут про человеческую несправедливость и смогут зажить как никогда раньше. Глупцы! Я столько времени пытался объяснить им, что Путь не есть какая-то определенная величина. Она не измеряется в метрах или парсеках, она в наших умах и сердцах. Она бесформенна, но при этом ощутима. Эти люди… они забыли все мои наставления. Забыл и он. Хаммонд. Тот молодой парень с горящими глазами и полным сердцем сгорел в собственной Вере, превратившись в одержимое чудовище, способное уничтожить любого, кто все еще не желает подчиниться его воле. Он безумен,