Флавиан - страница 47

В следующее воскресенье утром мы с доктором М. не сговариваясь встретились у входа в храм.

— А другой случай, Дмитрий Илларионович?

— Лёшенька, Дмитрий Ларионыч! Идите скорее к помазанью, сичас батюшка Евангелие читать начнёт! — Клавдия Ивановна торопливо махала нам рукой с крыльца церкви…

— Ну тогда, Алексей, про второй случай в следующий раз! — и мы, поднявшись со скамейки, пошли в храм.

Храм, когда мы вошли в него, оказался весь наполненным света. Сияло большое паникадило в главном приделе, сияли маленькие паникадильца в боковых приделах, все подсвечники были заставлены ярко горящими свечами, казалось — сиял и светился сам воздух в храме. Царские врата были распахнуты, сквозь них в алтаре я увидел сверкающую золотом ризы спину Флавиана, тонкий изысканно-терпкий аромат фимиама мягкими волнами растекался по всей церкви.

— И о сподобитися нам слышанию Святаго Евангелия, Господа Бога молим! — взволнованно-торжественный голос Флавиана пронизал трепетную тишину храма.

— Господи, помилуй! Господи, помилуй! Господи, помилуй! — с готовностью отозвался хор.

— Премудрость! Прости! Услышим Святаго Евангелия! Мир всем! — и все присутствующие склонили головы в благоговейном поклоне, принимая преподаваемый им мир Божий.

— От Матфея Святаго Евангелия чтение! — в голосе Флавиана слышалась какая-то уходящая вглубь времён затаённость, словно он был где-то уже и не здесь, а погружался в необъятный мир святого Евангелия, прозревая там нечто, недоступное нашему земному взору.

— Слава Тебе, Господи, слава Тебе! — осторожно-взволнованно воззвали певчие.

— Вонмем!

— Рече Господь Своим учеником, — низким глубоким голосом начал Флавиан, и все стоящие в церкви замерли, с трепетом ожидая услышать Слово Самого Господа, осознавая, что произнесённое Христом две тысячи лет назад, оно так же относится к Его сегодняшним ученикам, как и к непосредственно слушавшим Его тогда Апостолам, — вся мне предана суть Отцем Моим, и никтоже знает Сына, токмо Отец, ни Отца кто знает, токмо Сын, и емуже аще волит Сын открыти. — Голос Флавиана возвышался, словно поднимаясь по ступеням невидимой лестницы, расширялся и креп, заполняя собою весь храм. — Приидите ко мне вси труждающиеся и обременении, и Аз упокою вы. — Взлетая всё выше, голос Флавиана пронизывал души слушающих, наполняя их непреложным упованием и верою Божественной Истине. — Возмите иго Мое на себе и научитеся от Мене: яко кроток Есмь и смирен сердцем. — Евангельское Откровение уже звенело под куполом храма, — и обрящете покой душам вашим. Иго бо Мое благо, и бремя Мое легко есть! — словно с самого неба прозвенел высокий торжествующий ангельский глас.

— Слава Тебе, Господи, слава Тебе! — ликующе утвердил хор.

Я замер, как бы несколько оглушённый, не столько силой и великолепием самого чтения, сколько врезавшимися в моё сознание Евангельскими словами: «Придите ко мне все труждающиеся и обремененные».

Ведь это про всех нас, и про меня лично! Мы все, волею или неволею, пребываем в трудах — трудах житейских, трудах нравственных по преодолению наполняющих нашу жизнь трудностей и проблем. Мы все обременены заботами, скорбями, собственными желаниями, страстями и грехами, тяжесть которых я осознал совершенно, лишь получив освобождение от них на исповеди. Мы все можем получить столь желанные свободу и покой, но только тогда, когда придём к Нему, Единому, могущему освободить нас и упокоить и призывающему нас к Себе.

«Возьмите иго Моё на себя…» Иго, как я помню, по словарю Ожегова, это «порабощающая сила». Господь предлагает нам принять Его иго… Но если Бог есть — Любовь, значит, иго Христово и есть порабощающая Сила Божественной Любви! Тогда понятно, почему Христос возвещает, что иго Его благо, и бремя Его легко! А ведь всё наше воспитание было пронизано ненавистью к любому рабству, как мы издевались на именем «раб Божий»! Как мы не понимали поступки некоторых крепостных, отказывавшихся от освобождения и предпочитавших добровольное рабство у любимых ими добрых господ! А какой господин может быть добрее Господа Бога, который Сам есть — Любовь и Доброта! Значит, нет и не может быть большего счастья и блаженства, чем взять на себя благое иго Христово и пребывать в добровольном рабстве Его Божественной Любви! И путь к этому блаженству ясно указан Господом. «Научитесь от Меня: так как Я кроток и смирен сердцем!» Именно в кротком и смиренном сердце только и может пребывать всепоглощающая Божественная любовь. И если ты не принимаешь на себя это святое иго Божественной Любви, то всё равно становишься рабом, рабом собственных желаний и страстей, рабом греха и смерти, рабом противника Божьего — дьявола.