Флорис. «Красавица из Луизианы» - страница 44
Погрузившись в мечты, она не заметила, как в дверях появился кюре, а только почувствовала, что Жеодар крепко взял ее за руку повыше локти и почти поставил на ноги. Все присутствующие последовали примеру жениха и невесты. Заскрипели скамьи…
Батистина расправила свою юбку с огромными фижмами, по последней моде, как уверяла портниха. Зазвонили колокола. Вошел взволнованный донельзя кюре. Впереди него шел Блезуа, сиявший от счастья, а позади — два мальчика-служки.
Батистина от души улыбнулась старому священнику. Кюре поднялся на хоры, где его ожидали будущие супруги. Добрый старик слегка откашлялся, прочищая горло.
— С великой радостью, возлюбленные чада мои, сочетаем мы сегодня законным браком мадемуазель Батистину де Вильнев-Карамей с графом Жеодаром Кастильоном дю Роше. Мадемуазель Батистина выросла здесь, в Мортфонтене, у нас на глазах, затем, будучи еще совсем маленькой девочкой, она отправилась в пансион к сестрам-урсулинкам… и вернулась сюда сиротой…
Опечаленная напоминанием о тяжелой утрате, Батистина опустила голову.
— Но сегодня, к нашей великой радости, она вновь обретает семью, выбрав себе в супруги человека, чьи несомненные заслуги перед обществом и высокие моральные достоинства были оценены его величеством и принесли этому человеку титул графа. Его величество король Франции Людовик XV по справедливости пожаловал этот титул жениху мадемуазель де Вильнев, так что мы можем сказать, что она выбрала достойнейшего из достойных…
Отец Гиацинт удовлетворенно кивнул несколько раз и обвел взглядом всех присутствующих. Он был доволен самим собой, — он нашел подобающие слова и видел, что все собравшиеся жадно внимают ему.
«Мое сердечко… мое сердечко… я так скучаю без тебя…» — послышалось Батистине. Она еле сдерживала рыдания, вспоминая хрипловатый голос короля.
Жеодар, неверно истолковав волнение невесты, взял ее за руку, поймав на себе всепонимающий взгляд кюре.
«О, нет! Наконец-то мне стало ясно, я хотела бы, чтобы рядом со мной сейчас стоял Людовик!» — подумала Батистина, искоса взглянув на жениха. На секунду ей показалось, что вместо полного, даже чуть одутловатого лица Жеодара она видит правильные черты лица и бархатные глаза короля. Она нежно улыбнулась. Жеодар еще крепче сжал маленькую ручку. Батистина спустилась с облаков на землю.
Отец Гиацинт поправил очки и принял из рук почтительно склонившегося Блезуа молитвенник.
Мадемуазель Барба дважды ударила по клавишам органа. Батистина поняла: сейчас начнется обряд венчания. Страшная тоска навалилась на нее; сердце учащенно забилось. Она обернулась, уверенная в том, что все заметили, в какой она панике. Она поймала взгляд Эрнодана. Юноша подал ей какой-то знак, но Батистина не поняла, что он значил.
— Во имя Отца и Сына и Святого духа…
Батистина вновь посмотрела на старого священника и торопливо перекрестилась, немного позже, чем все присутствующие. От возбуждения на глазах у нее выступили слезы; веки пощипывало. Жеодар тоже взглянул на несчастного Эрнодана, и во взгляде его горела ненависть.
— Черт бы побрал этого корнета! — пробормотал жених.
— Тсс! — недовольно сдвинул брови отец Гиацинт, призывая к порядку жениха и невесту, которые, на его взгляд, слишком уж оживились и вели себя не совсем подобающим образом.
Батистина вновь опустила голову. Сейчас она походила на святую с какой-нибудь средневековой миниатюры. Солнечные лучи проникали в церковь сквозь витражи, и в золотистых волосах девушки вспыхивали тысячи крохотных огоньков. Жеодар не мог отвести глаз от словно окруженной нимбом головки.
Отец Гиацинт забормотал по-латыни молитву.
— Вы пришли сюда, чтобы перед лицом нашей Святой Матери Церкви заключить брак?
— Да, отец мой! — четко выговорил Жеодар, довольный тем, что ему удалось избежать вульгарного обращения «Господин кюре», как говорят простолюдины.
«После торжественного обеда мы отправимся танцевать, а потом… мы вернемся и в карете я положу голову ему на плечо, как Эрнодану… Слуги погасят в замке факелы и свечи… и это будет моя брачная ночь… моя брачная ночь… О, если бы это был Людовик или Эрнодан!.. О! Людовик! И почему я не могу выйти за него замуж! А ведь он хочет, чтобы я присоединилась к нему в Версале… О, Боже! Что скажет Жеодар!» — думала Батистина. В горле у нее пересохло, щеки горели, перед глазами плыли круги… Она молитвенно сложила руки.