Флорис. Любовь на берегах Миссисипи - страница 21
— Смиренно прошу прощения, мадам, но мы сбились с пути…
— Мы? — переспросила виконтесса.
— Да, мадам, мы с кобылой…
И Флорис поклонился с таким показным рвением, что взметнулись черные кудри. Красавица Мари-Бланш, шелестя пышными юбками, подошла к молодому человеку. Она улыбалась, смело глядя в лицо своему гостю, но внутри у нее все содрогалось… Ни один мужчина не вызывал у нее подобного чувства. Она поняла, что не сможет удовлетвориться обыкновенным любовным приключением.
«Он полюбит меня… я хочу, чтобы он меня полюбил», — подумала виконтесса, а вслух произнесла:
— Рассудите нас, сударь… мы колеблемся между триктраком и музыкой!
— Я решительно отдаю свой голос Эвтерпе[9]! — быстро сказал Флорис, с которого на сегодня азартных игр было довольно.
В гостиной Адриан потягивал черничный ликер в обществе Жольетты де Ла Бюисоньер.
— Как все прошло, Флорис? — спросил Адриан, взглянув на брата.
— Лучше не бывает!
У Адриана дела также складывались недурно. Жольетта де Ла Бюисоньер нежно ворковала. Жизнь в Новом Орлеане отличалась прямо-таки буржуазной размеренностью. Обменявшись обычными вежливыми фразами, Флорис и Мари-Бланш сели за клавесин, а Жольетта и Адриан вышли на середину комнаты, чтобы потанцевать.
— Сыграем джигу господина Доменико Скарлатти? — предложила виконтесса Мари-Бланш.
Жольетта, нежно посмотрев на Адриана, возразила:
— Нет, дорогая, это слишком быстро для меня… я бы выбрала контрданс Перголезе…
— А что вы скажете об очень медленном гавоте Куперена? — протянул Адриан, который был явно в хорошей форме.
Флорис сделал гримасу.
— Господин Куперен уже не в моде!
— Нашла! — воскликнула Мари-Бланш, склонившись над нотами. — Паспье[10] господина Рамо!
С этим согласились все четверо. Преимущество паспье состояло в том, что партнеры могли сближаться в танце и скрещивать руки при игре на клавесине.
— Вы знакомы с господином Рамо? — с любопытством спросила Жольетта.
— Конечно, мадам, — ответил Адриан, кладя руку ей на талию. — Мы с братом встречались с ним во время утреннего выхода его величества. Господин Рамо даже пояснил нам, что музыка — это физико-математическая наука, основанная на звуке… как физическом явлении… между ними возникают математические соотношения… Что вы скажете об этом, мадам?
Адриан сопровождал свои слова поцелуями, поднимаясь от розового ушка к затылку. Жольетта сладко содрогнулась и подняла правую руку, чтобы схватить левое запястье Адриана. Это была поза первого «па».
— Я прочитала в «Меркюр»[11] еще об одной теории господина Рамо… Он утверждает, будто музыка выражает любовные чувства и рождает страсть!
Груди Жольетты выскользнули из корсажа. Адриан, вдохновленный этим пленительным зрелищем, склонился к ней.
— Вы тысячу раз правы, мадам, господин Рамо изложил все это в трактате о динамике, посвященном господину д’Аламберу, а тот включил его в состав своей «Энциклопедии»!
Адриан приник к Жольетте. Все его «чувства» она без труда угадывала по натянувшейся ткани белых штанов.
— Ах, Боже мой! «Энциклопедии»!
Заворковав от возбуждения, молодая женщина подалась вперед. Флорис был в отвратительном настроении. Заигрывания брата с госпожой де Ла Бюисоньер раздражали его в высшей степени. Он резко повернулся к виконтессе Мари-Бланш.
— Вам больше по душе соль мажор, мадам?
Мари-Бланш де Понтальба склонилась над нотами. Под пышной юбкой угадывались ее восхитительные формы. Флорис почувствовал, как в нем нарастает злоба и желание повести себя с солдатской грубостью. Молодая женщина вновь села рядом с ним.
— Я предпочту минор, сударь!
Это был неглупый ответ, и прозвучал он как приглашение. Флорис холодно взглянул на виконтессу.
— Воля ваша, мадам… Вам придется самой подняться до верхней октавы!
В зеленых глазах Флориса вспыхивали молнии, и, сознавая свою несправедливость, он злился еще больше. Виконтесса, закусив губу, прошлась пальцами по клавишам.
— Надеюсь, мы сойдемся на этой квинте с ее восхитительным стаккато.
— Не забывайте о терции, мадам, ибо на ней покоится согласие аккордов! — резко бросил Флорис.
— О, сударь, я редко ошибаюсь в квинте!
Реплика была остроумной. Флорис начал свою партию. Мощные и одновременно изысканные звуки заполнили гостиную.