Флюм-пам-пам! - страница 3

Так бы все вышло и в этот раз. Но папе-тигру очень хотелось, чтобы его Вася, или Миша, или Стасик был необычным тигром, и поэтому решил нарисовать ему полоски вдоль. Мама же считала, что сын у них и так необычный, и полоски у него должны быть, как у всех нормальных тигров, — поперек.

И никто другому не хотел уступать:

Папа говорит: Вдоль!

А мама: Поперек!

Папа кричит: ВДОЛЬ!!!

А мама ему: ПОПЕРЕК!!!!

В конце концов, они поссорились и легли спать: папа — ВДОЛЬ кровати, а мама — ПОПЕРЕК.

Маленький тигр Вася, или Миша, или Стасик, конечно, сильно огорчился: что же хорошего будет дальше, если папа и мама начинают ссориться в день твоего рождения? Но он был очень сообразительным тигренком. Ночью он вылез из своей кровати, взял кисточку и сам нарисовал себе полоски: ВДОЛЬ — для папы и ПОПЕРЕК — для мамы.

Утром родители проснулись, посмотрели на сына и ахнули: тигренок был в КЛЕТОЧКУ!

— Ах! — сказала мама.

— Ах! — сказал папа.

И они помирились.

А тигренок и вправду был необычным: рос он таким воспитанным и добрым, что его никто не боялся. Школьники играли на нем в крестики-нолики и устраивали шахматные турниры. А некоторые рассеянные математики даже решали на нем сложные арифметические задачи. Так что в два года он уже знал таблицу умножения и имел первый юношеский разряд по шахматам.

— Какой необычный этот тигр в клеточку! — удивлялись окружающие. — Он просто вундеркинд!

Но однажды тигр Вася, или Миша, или Стасик ушел гулять и попал под сильный кислотный дождь. Когда он прибежал домой, все горизонтальные полоски — ВДОЛЬ — смыло. И стал он выглядеть как самый обычный тигр.

Впрочем, сильно он не расстраивался. Ведь внутри он, как был, так и остался — ТИГРОМ В КЛЕТОЧКУ!

Приполз Муравей на берег моря. Поглядел, как волны одна за другой на берег накатываются, и загрустил: «Море такое большое, а я такой маленький… За всю свою жизнь я не смогу увидеть даже конца его. И зачем я живу на свете?».

Сел Муравей под пальму и заплакал — так стало обидно ему.

Тут пришел на берег Слон и спрашивает:

— Ты чего, Муравей, плачешь?

— Конца моря не видно, — всхлипнул Муравей. — Посмотри, Слон, ты большой, — может, ты увидишь?

Стал Слон смотреть: смотрел-смотрел, даже на цыпочки привстал — а ничего не увидел. Сел Слон рядом с Муравьем и тоже заплакал.

Плакали, плакали… Вдруг Муравей говорит:

— Слушай, Слон! Давай, ты влезь на пальму, а я на тебя залезу — и посмотрим!

Забрался Муравей на Слона, а Слон на пальму: смотрели-смотрели — все равно ничего не видно!.. Сидят они на пальме и плачут.

Тут подплывает к берегу рыба Тунец.

— Эй, — кричит, — на берегу! Чего ревете-то, вода и без того соленая!

— У моря конца не видно, — отвечают Муравей и Слон.

— Как? — удивилась рыба Тунец. — А это разве не конец моря? По-моему, здесь оно как раз и кончается!

— И правда! — обрадовался Муравей. — Ура, Слон! Мы видим конец моря!

— Ура! — затрубил Слон и стал спускаться с пальмы — но по дороге вдруг задумался и спросил:

— А где же тогда начало?

Давным-давно-предавно вместо неба было Огромное Зеркало, в котором отражалась вся Земля — с горами и лесами, морями и пустынями, облаками и птицами…

И люди, глядя на небо, могли увидеть и себя, и своих соседей, и все, что им вздумается… Если, конечно, была хорошая погода.

После работы любили они посидеть возле дома на завалинке и поглядеть на другие страны и народы, узнать, как здоровье дальних родственников, или просто передать привет жителям соседних континентов.

— Эге-гей! — кричали жители Южной Америки жителям Африки или Австралии и дружно махали им руками: мол, как там у вас дела?

— Эге-гей! — дружно махали в ответ африканцы или австралийцы: мол, спасибо, хорошо, а как у вас?

— А у нас колесо изобрели, вот! — показывали через океан южноамериканские индейцы.

— Когда изобретете пароход, приезжайте в гости! — знаками показывали африканцы или австралийцы.

И не было на Земле ни вражды, ни подозрительности, ни войн. Все жили в мире и согласии. И матери не боялись отпускать детей далеко от дома. Ведь стоило только выглянуть из окна и посмотреть наверх…