Формула самой крутой песни на свете - страница 8

Вторым неоспоримым достоинством данного метода была возможность заранее, пусть и в общих чертах, оценить общее состояние будущей иллюстрации. И если в композиции находились элементы, которые плохо вписывались в общую картину, их можно было быстро и безболезненно подтереть, заменить более подходящими. Во времена, когда моим единственным инструментом была ручка, почти все промахи приходилось лечить плотной штриховкой, а затем, на недоуменные вопросы зрителей «что это?» объяснять, что, дескать, «так тень легла». Однако кто же поверит в «тень», которая вызывает сомнения у самого создателя? И пусть зритель получал обоснование, реалистичнее от этого картина не становилась.

Пусть вас не смущает то, что мы несколько отдалились от музыки в изобразительное искусство. Смею заверить, что на самом деле нет никаких принципиальных различий в подходе к созданию как одного, так и другого. Музыкальное произведение создается по тем же самым законам, и поверьте - чем правильнее они будут соблюдены, тем гармоничнее окажется песня.

После того, как я пришел к необходимости заранее определять сюжет и музыкальный жанр будущей композиции, мне, как казалось в то время, открылось великое таинство творения. В самом деле, какие еще могут быть проблемы? Сказал: «боевик», получил боевик. Подумал: «баллада», сел и написал балладу. И все было бы замечательно, если бы это действительно безотказно работало. Однако я садился за работу, начинал за здравие, а заканчивал тем. что ничем не заканчивал. Великолепное вступление плавно переходило в куплет, затем следовал припев, какая-то невнятная сумятица, пара странных моментов и наступал коллапс.

В те годы я был одержим классической музыкой и в особенности оперой. Меня восхищали Мусоргский и Дебюсси, а от произведений Прокофьева и Рахманинова я просто сходил с ума. Моей мечтой было написать тяжелую рок-оперу, но только не так, как это обычно получается у всех рок-музыкантов - натянуть прямую речь на свои обычные песни и расставить в событийном порядке - а пойти по стопам легендарных мастеров классики. Чтоб были и увертюры, и ариозо, и арии, и дуэты, и терцеты, и речитативы, и хоралы, и все, что только возможно в симфонической музыке. Более того, собственные мечты казались мне еще масштабнее, ибо в них также были гитары, барабаны и синтезаторы.

В качестве первой жертвы я выбрал фантастическую книгу Святослава Логинова «Многорукий бог далайна». В ней рассказывалось о таких вещах, которые ни за что не получится адекватно передать тем, кто сие произведение не читал, однако именно это мне и нравилось. Никаких условностей и корреляций - пиши и сочиняй все, что только душе заблагорассудится. Право первой интерпретации, так сказать.

Я несколько упростил сценарий, вырезал часть событий и второстепенных персонажей, и написал список композиций. Всего получилось десятка полтора-два номеров.

И вот, настало время сесть и вплотную заняться сочинением. Увертюра далась мне достаточно легко, вступительная композиция пошла уже тяжелее. Тем не менее, недельки за полторы я осилил и ее. Еще неделя ушла на сочинение третьей композиции, по стилю схожей с увертюрой, а затем пришел черед арии одного из главных персонажей, которая называлась «Story of the Madman» или «История безумца» по-русски.

Безумец оказался парнем коварным и неподатливым. Сколько я ни бился, мне никак не удавалось продвинуться даже до середины арии. Куплеты ни за что не хотели «дружить» с припевами, и весь номер звучал как дьявольский коктейль несочетающихся элементов. Я кидал в бой целые каскады струнных арпеджио и танковые роты тромбонов, но все это привело лишь к тому, что я окончательно запутался и потерял мысль.

Странное дело - я отлично понимал, в каком стиле должна быть эта композиция и старался идти в четко выбранном направлении, но ничего не помогало. Промучившись пару месяцев, я решил оставить проклятую арию до лучших времен и попробовал приступить к следующей песне. Но и здесь я успеха не снискал, запнувшись уже на этапе сочинения вступительной темы.

Радость от увлекательного процесса сочинения музыки постепенно сменилась раздражением из-за творческого ступора. Так я осознал, что пришло время продолжить исследования предмета, и пришел к мысли о необходимости создания некоей музыкальной основы.