Форсированным маршем (главы из книги) - страница 20

С нашего пункта наблюдения мы видели, как он дергал щепу еще и еще, каждый раз наклоняя голову на бок, недоуменно и с очень потешным видом слушал звук, производимый им. Концерт длился несколько минут, затем “прямоходящий” утомился и тяжело отошел в противоположную сторону.

Это событие развлекало нас еще долго. Заро придумал номер под названием “Русский скрипач”, который стоило увидеть. Кстати говоря, этот медведь имел значительное преимущество перед нами в плане инструмента, который он выбрал себе: впоследствии мы обнаружили, что ни один из нас не обладал достаточной силой для того. Чтобы прогнуть щепу как надо, и чтобы извлечь из нее звук, понадобились совместные усилия Колеменоса и еще двоих. Это был единственный медведь, которого мы видели — вопреки тому, что рассказывали нам старожилы лагеря: они говорили, что медведи здесь встречались часто, а особенно в начале весны встреча с ними ничего хорошего не приносила. Мы никогда не сталкивались с волками — еще одна опасность этих краев, но мы слышали их вой и часто замечали их следы. Без сомнения, наше количество удерживало их от нападения.

Прошли недели, и вскоре наступила середина мая. Мы с удовольствием заметили первые признаки короткой сибирской весны. Ветер стал слабее, почки начали появляться на деревьях. По небу пролетали гуси и утки, направляясь в края, где они размножались. Ручьи, через которые мы переходили, были еще глубоко схвачены льдом, и снежное покрытие было нетронутым, но климат становился мягче, и у нас появилось чувство, что худшие дни остались позади.

Последнее, чего мы желали, это встретить других людей, и в этом смысле удача нам не изменяла. Мы проходили по очень редким дорогам только после тщательной разведки. Иногда по ночам мы замечали вдали огни какой-нибудь деревни или города. Бывали дни, когда мы различали на горизонте очертания заводских зданий и высоких труб, из которых струился белый дым. В таких районах мы продвигались крайне осторожно.

Иногда случались мелкие приступы раздражения и плохого настроения, почти всегда — в конце дня после особенно тяжелого пути и главным образом — из-за распределения обязанностей. Но они бывали непродолжительными. К счастью, среди семерых нас не возникало ни малейшего личностного конфликта. Никто не попытался поставить себя во главе группы. Любой уместный совет получал отклик и исполнялся. В случае расхождения мнений по тому или иному вопросу было принято, чтобы Смит, наш старейшина, ставил на голосование, и дело окончательно решалось. Колеменос, который никогда ни с кем не спорил, прекращал редкие стычки, взваливая на свои плечи все то, что нужно было делать. Он выполнял всегда больше работы, чем было отведено ему, даже не думая об этом. Неутомимый, великодушный, этот человек был замечателен во всех отношениях.

Странным образом мы узнали о том, что приблизились к озеру Байкал, за два дня до того, как увидели его. Мы почуяли характерный запах воды, к которому примешивался очень тонкий и сладковатый аромат водных растений, и это — необъяснимые ощущения, которые вызывают ностальгию у прибрежных жителей. Мы еще не дошли до озера, когда наткнулись на множество костей больших рыб. Поблизости не было воды, и мы были озадачены тем, как они здесь оказались.

Спустившись с плоскогорья, окаймлявшего Байкал, мы увидели настоящие дороги, вероятно, второстепенные, но намного лучше всех тех, которые нам довелось видеть со времен нашего побега из лагеря. Ветер донес до нас со стороны озера отдаленный звук заводского гудка.

Мы пришли на одно возвышенное место, откуда перед нашим взором раскинулась долина, и мы не без волнения пришли к выводу, что это, должно быть, было начало Байкала. Группы промышленных зданий виднелись в нескольких километрах к западу. Возвышались высокие скалы цвета охры, усеянные елями, которые придавали им вид прически ирокеза. На одном месте на берегу стояли маленькие деревянные домики, а около них лежало несколько перевернутых лодок, и с промежутками были расставлены деревянные колья, на каких рыбаки сушат свои сети. Видимость оказалась превосходной, ветра не было, и дым из заводских труб поднимался прямо вверх. В рыбацкой деревне ничего не двигалось, и мы подумали, что, может быть, эти жилища использовались только летом. Внизу между нами и водоемом извивалась дорога, вдоль которой стояли телеграфные столбы, белые изоляторы на них удерживали большое количество проводов, что указывало на то, что поблизости был населенный пункт определенного значения. Наша задача заключалась в том, чтобы определить, на какой стороне озера мы находимся. Обсудив, мы пришли к заключению, что слишком уклонились на запад: теперь мы продвигались где-то со стороны северо-западного угла озера. Что означало, что мы должны были идти по северному берегу по направлению на восток до тех пор, пока он не изменит свое направление на юг, выводя нас на путь через южную Сибирь.