Форт-Хоэн - страница 14

А вот на площади было светло. По периметру стояли масляные фонари, свет которых пусть и не отличался особой яркостью, однако позволял разглядеть лица прохожих. Это и беспокоило. В потоках гуляющего народа легко мог оказаться стукач, зарабатывающий репутацию с нубами. Я пристроился за спиной Дизеля, с боку меня прикрыл Курт. Может быть и не очень хороший получился заслон, но пока мы шли до «Рыжей Мадам», ни один подёнщик не бросил в мою сторону взгляда.

В трактире я сразу направился к стойке. Увидев меня, бармен скрипнул зубами, по лицу скользнула тень озлобления. После наказания — надо сказать, заслуженного — он относился ко мне не лучше, чем я к Коту.

— Мадам велела передать, что ты можешь подниматься к ней в любое время, — сообщил он. — Её комната по галерее направо до конца.

Время было позднее, а Мадам, как пожилая женщина, уже наверняка отдыхала, но бармен повторил:

— В любое время.

Что ж, видимо, задания были для неё так же важны, как и для меня.

— Пива моим друзьям, — кивнул я на своих танков.

Зал был полон, все столики заняты, даже возле стойки не оставалось свободных мест. Дизель пихнул мужичка с края, тот забубнил недовольно, дескать, а по шее, но разглядев обидчика, послушно подвинулся. Дизель показал бармену два пальца и сказал:

— Игристого, — и бросил на стойку десять медяков, почти все наши остатки от дневного заработка. Транжира! Надо Курта назначить казначеем. Он и прижимистей, и договориться с ним сложнее.

Забрав у Дизеля стрелы, я поднялся на галерею второго этажа и мимо длинного ряда дверей прошёл в конец крыла. Из тонкой щели между полом и дверным полотном пробивалась тусклая полоса света. Я выждал несколько секунд — сердце билось то ли в предвкушении радости, то ли от ощущения беды — и постучал.

— Войди, — позволил знакомый голос.

Я открыл дверь. Рыжая Мадам сидела в глубине комнаты возле окна. Перед ней на столике горела свеча и лежали раскиданные карты. Я присмотрелся — пасьянс. Тут же стояла початая бутылка рома, если не ошибаюсь, гавайского.

— Принёс? — без предисловий спросила Мадам.

Я молча открыл мешок и перекинул стрелы ей.

Задание «Принести стрелы» выполнено

Вы получили опыт 20 ХП

И всё? За десять стрел двадцать опыта — два очка за стрелу? Да ещё на троих. Бред. Лавочник, не торгуясь, выложит двадцать медяков. Стоило время тратить! Если и последующие задания будут оплачиваться так же, то лучше завязать с этим сейчас.

— Готов к следующему? — услышал я от Мадам вместо благодарности.

— Извините, уважаемая, но прежде мне хотелось бы прояснить кое-какие…

Дверь приоткрылась и в комнату заглянула служанка.

— Госпожа…

— Чего тебе?

— Пришли нубы, госпожа.

— И что?

— Они ищут… — она посмотрела на меня. — Они ищут вашего гостя, госпожа.

Мадам взяла бутылку, хлебнула из горла.

— Где они сейчас?

— Идут к вам, госпожа.

Не раздумывая, трактирщица указала мне на шкаф.

— Лезь. А ты, — это уже служанке, — чтоб никому ни слова.

Та исчезла за дверью, а я поспешно, как застуканный на месте преступления любовник, забрался в платяной шкаф. Надо же, нубы пришли. За мной! Настучал кто-то? Как быстро.

Дверь резко распахнулась и хлопнула о косяк. Я специально оставил узкую щель в шкафу, чтобы видеть, кто пришёл и сколько. Вошли четверо. Кожаные безрукавки, ножи на поясе, заточки в сапогах. На телах татуировки: кресты, купола, пауки. У одного эполеты на плечах, у остальных быки на бицухах. Тот, что с эполетами, сел на свободный стул возле столика, быки встали полукругом.

Нуба с эполетами звали Барин, и был он главой клана. Сухощавый старичок, на вид немного зажатый и убийственно спокойный. Такого встретишь на улице — не обратишь внимания. Но спокойствие это было обманчивым. Кто-то из червивых однажды решил выпендриться, заработать дешёвого авторитета, и вызвал его на ристалище. Барин не взял ничего, кроме ножа, а тот обрядился в полный доспех, прикрылся щитом, вынул меч. Букмекеры объявили ставки один к двенадцати против нуба. Хорошо, что денег у меня не было, а то бы потратил впустую. Барин сделал всего три движения. Пока червивый замахивался, он подсел под удар, выпрямился и засадил выпендрёжнику нож в глаз. Площадь ахнула, а Барин не спеша начал собирать лут.