Форвард — в защиту - страница 10
— …Бишка, фу! — закричала где-то рядом Матильда.
Юра очнулся. Он, оказывается, дома. Лежит на тахте. Наверно, задремал на миг. Потому что в этот миг Матильда представилась ему молодой и рыжеволосой. Она держала ракетку от пинг-понга, на которой весело прыгал беленький шарик. Не очнись Юра, неизвестно, куда бы завёл его дриблинг воспоминаний.
За окном повторился голос Матильды:
— Бишка, ко мне! Ну, кому я говорю!
Матильда. С неё все неприятности и начались.
И ЮРИНА ПАМЯТЬ ПОНЕСЛАСЬ В ПРОШЛОЕ.
Она, эта барынька, то ли из старинного кинофильма про даму с собачкой, то ли из полузабытого стиха («…картину, корзину, картонку…»), оказывается, певала по праздникам на общественных началах. Песня была одна и та же: «Черноглазая казачка подковала мне коня». Забрёл как-то Юра в красный уголок ДЭЗа и обомлел: Матильда — руки в боки, глаза лукаво и озорно сверкают, будто и впрямь молодая казачка, а не осколок прошлого с таксой. Голос низкий, звучный. За роялем сидела Инга Фомина, Матильдина подруга, и вполне прилично возделывала двумя руками клавиатуру. Хотя по виду она была типичная сплетница.
Юре тогда показалось, что эти две подружки стали на правильный путь. Но нет, такие не исправляются. Прибегает как-то Толик, запыхавшись, и говорит: «Матильда хочет наши Лужники прикрыть». И показал то, что ему удалось сорвать с ДЭЗовской стенгазеты:
…не пора ли
Ужасный прекратить футбол?
Вы нашу просьбу не забыли? —
Волнуется пенсионер —
Пока нам окна не разбили,
Разбейте перед домом сквер.
И вторят инженер, учитель,
И ветеран, и пионер,
Взывая к ДЭЗу: пощадите!
Разбейте поскорее сквер.
М. Серебряная.
Матильдин стих, однако, восстановили, хотя, конечно, он был странным, особенно про пионера. Но жильцы забеспокоились — решили, что лучше устроить на пустыре детский городок. Они (в основном бабушки и прабабушки) не оплошали и тоже создали свой стих: «Не хочем мы, чтоб в скверах под окошкими гулял народ с собачкими да с кошкими… и т. д.». Стихи эти в газету не взяли, но созвали собрание жильцов и большинством порешили так: всем миром взять топоры, лопаты, грабли, пассатижи и другие инструменты, взять да и создать на пустыре что-нибудь хорошее для малышей.
И вот как-то утром на пустырь заявились два дядьки. Они принесли доски и попросили юных футболистов не тревожить их, трудяг, своим мячиком. Очень культурно попросили. Руководил строительством песочницы грузный добродушный дядька в синем комбинезоне и с трубкой в зубах — Ян Яныч. Как он своим рубаночком: вжик, вжик! Или: шурк, шурк! Как он своим молоточком с красной (чтоб в стружках не затерялся) ручкой: р-раз! — и гвоздь с одного маху по шляпку уже в дереве. Высшей квалификации труженик. Похож на передовика из социалистической страны, но наш, только «прибалт», как говорил отец.
Вот и попробуй теперь этого симпатичного дядьку забыть. Выкинуть из памяти всю его добродушную добросовестность! И забыть его худющего напарника — русского умельца, который старательно выводил при помощи долота по краю песочницы резной узор. Выводил и замысловато улыбался, сложив губы трубочкой: это всё, дескать, ерунда. Но раз уж меня попросили, то с нашим удовольствием…
Когда эти двое пошабашили и ушли (а Ян Яныч ещё дважды с удовлетворением оглянулся на работу рук своих), из песочницы сделали ворота, расположив её стоймя. Стали забивать голы — для особого смака даже без вратаря. Удар — и дикий вопль: «Никаких пес-с-сочниц!» С нажимом на «с»: пес-с-сочниц. Ещё удар, и: «Никаких пес-с-сочниц!» И всё бы это ничего. Но потом песочница загорелась. Кажется, потому, что рухнула и чуть не отдавила им ноги. То есть как бы проявила агрессию. Сам Юра не поджигал — он «только» сбегал за спичками. Да ещё по дороге прихватил стружек — заприметил, куда отнесли их аккуратные мастера. Большой добротный квадрат снова поставили вертикально, обложили стружками и всё с тем же воплем: «Никаких пес-с-сочниц» — подожгли…
И ЮРА, ЗАСКРИПЕВ ЗУБАМИ, УДАРИЛ ПО НЕВИДИМОМУ МЯЧУ.
Он снова находился в поезде «Баку — Москва».
— Мальчик, ты ведь не из нашего вагона?
Юра вздрогнул и обернулся: перед ним стояла красивая и злая блондинка-проводница. Пожав плечами, Юра хотел двинуться дальше, но проводница уже схватила его за руку.