Фото на память - страница 3
Дима вытянул губы и слегка покачивал головой.
— Она с парнишкой тогда познакомилась. Только в армии отслужил. Он без ума в нее втрескался, и она… Говорят, хотели уж пожениться. Не могла она без него. А прямо с собрания — опять к нему же. Да на мотоцикле в горы. Выехали на шоссе, она: «Жми! Чтобы дух захватило!» И все требовала: «Жми, Юрка! Еще! Еще!» Кричала ему в ухо: «Хорошо-то как! Легко-то как!» Легко ей было… Он-то и впрямь легко отделался — плечо только разбил. Через месяц выписался из больницы, да за решетку. Отсидел свое и уехал. Вот и все.
Люся поставила карточку на ребро за подсвечником. Упругая бумага сощелкала своим торцом по полировке.
— Люсь, а Татьяна была на том собрании?
— Все в то лето и случилось, когда Татьяна в другую бригаду перешла. И Розка уехала экзамены сдавать. Да не сдала она. И Лидия… Сними нагар на свечах… И мы с тобой в то лето встретились…
— Знаешь что, Люсь. Позовем-ка мы Таню, Елену в гости. Розе напишем…
— А к чему это нам? Совсем ни к чему, Дима.
— Ну, как хочешь.
Дима идет по заводу. Он в новеньких зеленоватых брюках, туфли из желтой кожи с дырочками, будто пробитые крупной дробью, в сиреневой рубашке-кофте с пестрыми разводами. На плече — ремешок фотоаппарата.
Жарит солнце, и в траве газонов — там, тут, в третьем месте — вдруг жидким стеклом вырастают прозрачные зонтики воды, края их разрываются на мелкие брызги и белой пылью оседают на зелень, мокрят асфальт. Смолкают кузнечики. Минута — и свежесть облегчением наполняет грудь. Дима вскидывает аппарат к глазу, нажимает спуск. Будет симпатичный кадр для заводской фотогазеты.
— Дима, приветик!
— Салям, девочки.
— Дима, ты нас сфотографировал в то воскресенье на пляже. Когда сделаешь фотки?
— Как делать? Красивыми или так себе?
— Да мы серьезно, Дима. В накладе не будешь.
— И я не шучу. В понедельник меня ищите.
— Найде-ем!.. А ты куда?
Девочки поправляют на себе синие халатики, прихорашиваются перед ним.
— Я к Татьяне Андреевне.
Но тут новый разговор:
— Димка, черт! — кричит парень. — Ты куда провалился? Я тебя неделю ищу.
— Плохо ищешь. Кто ищет, тот найдет.
— Ты сейчас куда?
— В четырнадцатый.
— Димка, плюнь. Иди к нам. Сегодня мы в сборе. Да и перерыв кстати. Сфоткай нашу бригаду — семерых охломонов. Завтра пятеро остаемся. Борька с Глебом сбежали. В институт. Понимаешь, фотка на память. Калым сразу на бочку.
— Зайду, — обещает Дима надежно…
Татьяну Андреевну он увидел за стеклами в конторке старшего мастера. Она сидела, а перед ней стоял парнишка, морщась и глядя куда-то в бок.
Дима открыл легкую остекленную дверцу, спросил негромко:
— Можно ли, Татьяна Андреевна?
— Дима?! Заходи-заходи. Я сейчас.
И обратилась к парню:
— Ты, Ванек, вот как нам нужен. И себе, дружок, тоже нужен именно здесь, а не где-то там. Ты понять это должен. Я тебя ни за что не отпущу, пока человека из тебя не сделаю.
Парнишка отрешенно смотрел в сторону.
— Ну, иди. Не подпишу я тебе заявление. Не в первый и не в последний раз мы с тобой толкуем.
Когда парень ушел, она подвинула винтовой стульчик поближе и сказала:
— Посиди-ка, дружок, рядышком. Как это ты зайти надумал? Уж не ко мне ля в бригаду проситься? Айда, возьму. Как раз одного наладчика ищу. Мастером своего выдвинула. Уже второго лучшего наладчика вот так отдаю. — И вздохнула, блестя стеклышками очков. — Вот ведь незадача.
— Растут у тебя люди, Татьяна Андреевна.
— Ну, дружок, и всегда-то я для вас с Люсей была Таней. Вот и зови по-старому, не навеличивай. Так что пожаловал?
— И не догадаешься, Таня. Но прежде поздравить тебя хочу.
— С чем же? — она подняла вопросительно белесые брови.
— Так ведь по-новой с тем же. Прихожу нынче на избирательный, получаю бюллетени, а в одном Татьяна Андреевна Свешникова, Танька то есть, нашим кандидатом пропечатана. В облсовет. Разрешите пожать вашу ручку…
— Спасибо, Дима. Неужели до избирательного не знал?
— Так то слова были. А тут черным по белому, своими глазами. Ты у нас, Таня, так и до ордена добьешься.
— А что? И добьюсь, — она улыбнулась. — Люся-то как, не хворает? Давненько я ее не видела.
— Здорова. Спасибо.