Фотофиниш. Свет гаснет - страница 3

– Когда она это сказала? – уточнил Реес.

– Вчера вечером. То есть… ночью. Около часа. Вы как раз уходили с вечеринки в итальянском посольстве. Вы вернулись за чем-то – кажется, за ее перчатками, а она была в машине. Она меня увидела.

– Шел дождь.

– И очень сильный, – гордо сказал молодой человек. – Я был там совсем один.

– Вы заговорили с ней?

– Она подозвала меня кивком. Опустила стекло в машине и спросила меня, как долго я жду, и я сказал, что три часа. Она спросила, как меня зовут и чем я занимаюсь. Я ответил. Я играю на фортепиано в маленьком оркестре и даю уроки. И печатаю на машинке. А потом я сказал ей, что у меня есть все ее пластинки, и… Она была так мила. Я хочу сказать, она была мила ко мне, там, под дождем. Я вдруг обнаружил, что рассказываю ей о том, что написал оперу – короткую, одноактную, посвященную ей, написал для нее. Но не потому, что я мечтал, что она когда-нибудь ее услышит, вы же понимаете. О бог мой, конечно же нет!

– И она, – предположил Бенджамин Руби, – сказала, что вы можете показать свою оперу ей.

– Да, так и было. Сегодня утром. Мне кажется, ей было жаль меня, потому что я так промок.

– И вы сделали это? – спросил мистер Реес. – Не считая того момента, когда разбросали ноты по ковру?

– Нет. Я как раз собирался, когда пришел официант с сегодняшними газетами и… она увидела ту фотографию. А потом пришли вы. Наверное, мне лучше уйти.

– Наверное, сейчас не очень подходящий момент… – начал мистер Реес, когда дверь в спальню распахнулась и в комнату вошла пожилая женщина с черными как смоль волосами. Она указала на Руперта жестом, которым обычно подзывают официанта.

– Она хотеть вас, – сказала женщина. – Музыку тоже.

– Хорошо, Мария, – сказал мистер Руби и повернулся к молодому человеку. – Мария – костюмерша мадам. Вам лучше пойти с ней.

И Руперт по фамилии Бартоломью, сжимая в руках ноты своей оперы, вошел в спальню Ла Соммиты – так муха влетает в паутину, из которой уже не выберется, но он об этом еще не знал.

– Она сожрет этого мальчишку, – бесстрастно сказал мистер Руби, – за один присест.

– Уже наполовину заглотила, – согласился с ним ее покровитель.

– Я пять лет хотела написать портрет этой женщины, – сказала Трой Аллейн. – А теперь взгляни!

Она подтолкнула к нему письмо через стол, за которым они завтракали. Ее муж прочел письмо и вздернул бровь.

– Поразительно, – сказал он.

– Знаю. Особенно тот кусок, где речь о тебе. Как именно там написано? Я слишком разволновалась, чтобы все это отложилось у меня в голове. А кто вообще написал письмо? Оно ведь не от нее, заметь.

– Монтегю Реес, ни больше ни меньше.

– А почему «ни меньше»? Кто такой Монтегю Реес?

– Жаль, что он не слышит, как ты об этом спрашиваешь, – сказал Аллейн.

– Почему? – снова спросила Трой. – А, знаю! Он же ведь очень богат?

– Можно так сказать. В дурно пахнущих сферах. На самом деле он колосс вроде мистера Онассиса.

– Теперь вспомнила. Он ведь ее любовник?

– Точно.

– Теперь мне, кажется, все ясно. Прочти же, дорогой. Вслух.

– Целиком?

– Пожалуйста.

– Ну, слушай, – сказал Аллейн и начал читать.

«Уважаемая миссис Аллейн,

надеюсь, я правильно к вам обращаюсь. Возможно, мне следовало воспользоваться Вашим весьма знаменитым артистическим прозвищем?

Я хотел бы спросить, не согласитесь ли Вы и Ваш муж 1 ноября погостить у меня в Уэйхоу Лодж – это уединенный дом на острове, который я построил на озере в Новой Зеландии. Строительство недавно закончилось, и я смею надеяться, что дом Вам понравится. Он расположен в прекрасном месте, и я думаю, что моим гостям будет в нем удобно. В качестве студии у Вас будет удобная, хорошо освещенная комната, с видом на озеро и горы вдали, и конечно же, полная свобода в том, что касается времени и уединения».

– Звучит как текст, написанный агентом по продаже недвижимости: все современные удобства и необходимые служебные помещения. Продолжай, пожалуйста, – сказала Трой.

«Должен признаться, что это приглашение служит прелюдией к еще одному предложению: мы приглашаем Вас написать портрет мадам Изабеллы Соммиты, которая будет гостить у нас в это время. Я долгое время надеялся на это. По моему мнению, и я позволю себе сказать, что и по ее мнению также, пока что ни один из написанных портретов не показал нам облик истинной Соммиты. Мы уверены, что «Троя» прекрасно с этим справится!