Фотосессия в джунглях - страница 33

Тоня сразу открыла глаза. Ни о чем таком она не думала. Как можно думать о прошлом, когда есть такое настоящее?! Когда наступит завтра, тогда можно будет и подумать. Да и то — не о прошлом. Как только они встанут из постели, наступит реальность. А реальность такова, что после этой ночи все будет кончено. У них нет общего будущего. Он уедет в Нью-Йорк. Она дождется Чарли и тоже уедет. Наверное, в Африку — подальше от Штатов. Пока Чарли жив, медведи без нее обойдутся.

— Я думал об этом вечере, — продолжил Вебстер. — Я вспомнил все, каждое мгновение. Было очень холодно, машины расчищали снег, и такси ехало медленно. Мы болтали о пустяках. У тебя были красивые глаза, Тоня. Такие же, впрочем, как сейчас. Я их запомнил, как и тот поцелуй.

Вебстера как прорвало, он говорил сумбурно, ведь он говорил о любви:

— …Знаешь, сейчас мне кажется, что все эти годы я думал только о тебе, хотел тебя… Это было что-то особенное, ни на что не похожее чувство, когда ты меня целовала… Наверное, я хотел еще раз пережить это…

— Ты даже не узнал меня, — возразила она.

Он поцеловал ее в шею, и некоторое время они только целовались — к чему слова?!

Но усталость еще чувствовалась, и они угомонились. Вебстер решил оправдаться:

— Да, я не узнал тебя. Ты изменилась. Была девушка, почти девчонка. А теперь такая…

— Какая?

— Такая роскошная женщина! И потом… когда я приехал сюда, у меня были определенные планы, и все мои мысли были заняты одним.

— Как набросить на меня упряжь?

Сказав это с улыбкой, Тоня вздрогнула… Неужели все случившееся между ними было продолжением его мыслей…

Она села на кровать, уставившись в окно.

— Ты был со мной из-за контракта!

Вебстер обнял ее.

— Ну что ты… — Он повернул ее лицо к себе и поцеловал в губы. — Да, я признаю, что сначала у меня в мыслях был только контракт. — Вебстер помолчал и признался в том, в чем не стоило признаваться, но он хотел быть честным: — Даже когда я кормил медведей, рубил дрова, чинил генератор и жарил рыбу, я старался думать только о контракте. А теперь спроси, хочу ли я сейчас получить твою подпись?

— Спрашиваю…

— Еще как хочу! Но теперь я думаю и о деле, остававшемся неулаженным так долго.

— Правда?

Вебстера тронула ее доверчивость. Даже не верится, чтобы женщина не сознавала, насколько она соблазнительна.

— Вебстер…

Он щекой коснулся ее губ. Они были нежные и влажные, как ее глаза, как ее пальцы, покоившиеся на его запястье.

— Надеюсь, ты понимаешь, — сказал Вебстер, обнимая Тоню, — что мы еще не закончили…

Она кивнула, и он снова повалил ее на кровать.

Тоня полностью отдалась ощущениям, уже знакомым, но столь же пленительным.

Когда Вебстер проснулся, солнце уже давно взошло. Совсем как в Нью-Йорке, подумалось ему.

Светлое, ясное утро после ночи, наполненной теплым светом огня на шелковистой коже, вздохами и страстью.

Вебстер лег на спину, провел рукой по своей щетине. Жаль, если нежная кожа Тони пострадала от нее.

Простыня до сих пор хранила аромат ее тела. Он редко просыпался по утрам в постели женщины. Он никогда не шел на это. Он редко встречался с женщинами, мечтавшими о совместном завтраке.

Но в этой ситуации у него не оставалось выбора. И он подозревал, что, если бы у него и был выбор, он все равно бы не ушел.

Он спустил ноги с кровати. Запах свежесваренного кофе!

Прекрасно!

Он встал, потянулся. На полу лежали его трусы. Он натянул их.

Тони нигде не было видно. Наливая себе кофе, он подумал: что могло бы означать ее отсутствие?

Может быть, ей, как и ему, обычно бывает неприятно утреннее пробуждение после ночи секса?

Вряд ли. У нее слишком мало опыта для подобных ощущений.

В таком случае, ее здесь нет именно потому, что у нее недостает опыта пробуждения в одной постели с мужчиной, решил Вебстер.

Он умывался в ванной. Конечно, жаль, что не он стал ее первым мужчиной. Но все же именно он стал мужчиной, первым разбудившим ее чувственность, — в этом он не сомневался.

Черт, что же он наделал? Куда это их заведет?..

С контрактом или без него он пойдет своей дорогой, а она своей.

Вебстер чертыхнулся.

Но уже ничего нельзя было изменить. Он вдруг занервничал, представив, что будет навсегда связан с одной женщиной. Это было ему не по душе. Никому в его семье не удавалось такое. Его дед хотя и был женат пятьдесят лет подряд, но при этом хвастал на каждом углу своими многочисленными любовницами. Его отец стоял под венцом пять раз. Его мать тоже несколько раз выходила замуж.