Французы и русские в Крыму. Письма французского офицера к своей семье во время Восточной войны 1853–1855 гг. - страница 11

В следующие дни, я посетил окружные местности. Болгарские деревни содержатся чище чем те, которые я проезжал по дороге из Галлиполи к Константинополю. Жители со спокойным темпераментом, равнодушно занимаются возделыванием своих участков, которые по закону они могут брать только в аренду.

Упряжь их рабочего скота украшена приспособлением, на котором висят два или три лошадиных хвоста, смотря по рангу, к которому принадлежит землевладелец. Несмотря на их спокойствие сразу чувствуется, что народонаселение симпатизирует русским, так как они не высказывали никакого желания помогать нам и прятали всё то, что могло быть для нас полезно. Это доказывалось нахождением нами во многих местах большего количества зерна в бочках, нарытых в землю.

Мы щадили засеянные поля, не причиняя им порчи, уважали обычаи, платили за всё наличными и не оспаривали даже часто преувеличенные цены припасов. Может быть такими поступками достигнём, что болгарское народонаселение будет к нам менее враждебно.

Тем временем я выезжаю свою лошадь и в этом скромном занятии нахожу развлечение, соответствующее моим вкусам.

Благодарю горячо любимую матушку за её добрые советы и даю слово быть всегда достойным ее, чтобы ни случилось.

Лагерь под Йени-Кей. 3 июля/22 июня 1854 г.

28/16 июня генерал Тома пригласил офицеров своей бригады к себе на пунш, где присутствовал и принц. Вечер был прелестный и офицеры небольшими группами прохаживались перед палаткой генерала, который переходил от одного к другому и умел сказать каждому несколько любезных и ободряющих слов.

Первый раз принц не погнушался вступить в разговор с офицерами низшего ранга, и не знаю какой счастливой случайности я обязан, что он обратился ко мне и гулял со мною более десяти минут. Он сообщил мне последние известия, полученные из Силистрии, что русские произвели важное движение около этого города, что предполагают, будто это было отступление в видах ожидания в удобной позиции за Дунаем прибытия союзной армии. Принц очень хвалил турок энергично и с замечательным мужеством, защищавших Силистрию, несмотря на ежедневные серьезные потери.

Затем, подойдя к одной из групп, он продолжал разговор о том же предмете, высказывая весьма живо желание свое идти вперед. Он желал бы напасть на русских возможно раньше. «Война, — сказал он, — как и игра, являет счастливые и несчастные ставки, и когда шансы благоприятствуют ими надо пользоваться не раздумывая. Теперь шансы на нашей стороне, потому что русские деморализованы и стали отступать, а потому будет важной ошибкой с нашей стороны, не воспользоваться этим, горячо преследуя неприятеля».

Такой язык нам нравился и мы просили принца исходатайствовать для его дивизии честь первой атаки.

В 10 часов, мы откланялись с генералом Тома и каждый отправился в свою палатку.

Час утра… раздаются крики: «в ружье!», повторяясь по всей линии! Солдаты и офицеры в просолках выбегают из палаток полуодетые!.. «В ружье! в ружье!»… вырываются крики из взволнованной груди, но вскоре спокойствие сменяет возбуждение, и угрюмая тишина следует за сумятицей криков и движений. Люди оделись, спешно бросились к козлам, разобрали и даже зарядили ружья, не имея на это приказания от офицеров.

Чу! ружейный выстрел. Нет сомнения неприятель близко… Какое средоточие в рядах! Быстро ободряются. Вся дивизия в боевом порядке готова к отражению атаки… Идут русские!

Генерал Тома проезжает верхом по фронту своей бригады, но он ничего не знает и не может дать никаких разъяснений, сам ожидая приказаний.

Полковник посылает меня к принцу и я узнаю, что он находится верхом перед своей дивизией… и поэтому не могу к нему обратиться. Спрашиваю генерала де Моне; оказывается, что первым закричал «к оружию» часовой его бригады и выстрелил из ружья.

«Фальшивая тревога, — сказал он мне, — действие кошмара на часового, который, услышав шум в небольшом соседнем лесу, закричал: «Кто идет!» и так как не получил ответа, то затем воображение представило ему, что шум увеличивается и он крикнул «к оружию!»… а потом сделал выстрел».

Прихожу к полковнику, которого принц только что оставил. Козлы вновь составлены, люди возвращаются в палатки и снова ложатся спать.