Французы и русские в Крыму. Письма французского офицера к своей семье во время Восточной войны 1853–1855 гг. - страница 59

Я вам писал, что русский главнокомандующий разрешил капралу Мошера де-Лонгпре написать своему брату. И хорошо сделал, потому что всякий человек, исполняющий свою обязанность, должен быть вознагражден, даже и тогда, когда исполнение её приносит вам вред.

Наши союзники не могут более держаться, они уходят в лазареты и госпитали или лежат больные у себя в палатках, и не знаю, в состоянии ли будут в настоящую минуту выставить на линию более 5–6 тысяч человек, хотя подобно нам, получили довольно значительные подкрепления, но они пришли частями с Мальты, довольно долго оставаясь на этом острове с умеренным климатом, а поэтому прибыв в наш ледник, они быстро ослабевают и не могут исполнять службы.

Возник настоятельный вопрос о посылке нашей 2-й бригады для соединения с 1-й к Мельнице (an Moulin) и даже о совершенном отделении всей дивизии Дюлака, чтоб дать возможность наблюдательному корпусу англичан соединиться с его осадным отрядом. Может быть тогда они будут в состоянии продолжать работы перед 3-м батальоном (Grand Redan) и завладеть им, когда придет пора.

Самолюбие англичан должно очень страдать в сознании себя такими слабыми сравнительно с французскими солдатами! Если эта кампания и не научит их бояться нас, то заставит, по крайней мере, относиться к нам с уважением. Температура сделалась немного мягче, холод уменьшился и снег пропал, однако, розданные нам носки, чулки и сабо, особенно последние, были с удовольствием приняты всеми офицерами и солдатами.

Эти предметы составляют отечественные пожертвования и идет слух о будущем прибытии фуфаек, которые также примутся с удовольствием.

Администрация решилась послать в Варну несколько коммерческих судов, находящихся на стоянке в Камышевой бухте для перевозки оттуда дров, вследствие чего могла произвести раздачу достаточного количества топлива для кипячения котлов.

Интендантство сделало бы хорошо, подумавши о лошадях, выдачи которым подлежат уменьшению. Они определены в 5 кило ячменя и 2,5 кило сена, вовсе без соломы, что совершенно недостаточно, особенно для артиллерийских лошадей, которые очень изнуряются, потому что за ними не может быть хорошего ухода. Не главнокомандующему думать о таких подробностях и это прямая обязанность интендантства; но интендантство!.. Не желая быть эхом существующего злословия о нём, ставлю вместо этого точки, так как критика не моё дело и кроме того она очень легка…

Вся армия еще не имеет больших палаток и войска наблюдательного отряда помещаются, большей частью, в маленьких. Кажется, первых нет уже более в Константинополе, а те которые имеются во Франции, употреблены в Северном и Южном лагерях, между тем, как они больше, бы оказали услуг в нашей холодной местности.

Я встретил в траншеях дивизионного генерала де Саль, который выказывал внимание ко мне, когда я был под его командою в Монпелье. Он сейчас же узнал меня и пожал руку, а я показал ему наши работы. Высадившись только два или три дня тому назад, генерал еще не был знаком с местностью. Мы встретили артиллерийских офицеров, которые давали ему технические разъяснения и сообщили между прочим, что по их вычислению, русские должны были израсходовать 3 миллиона кило пороха с начала осады! Наши четыре больших арсенала во Франции едва могут насчитать это ужасающее количество, а в Бресте, по рассказам, у нас в запасе только 800 тысяч килограммов.

По случаю определения меня в должность старшего адъютанта, мой генерал де Фальи оказал мне честь, пригласив на завтрак.

Сменившись с дежурства в прикрытии траншей, я был в невозможном костюме, покрытый с головы до ног грязью, а потому попросил позволения генерала переодеться. «Нет, нет, — сказал он мне, — я желаю чтоб вы были в чём есть». Сознавая, что это будет простое испытание меня, я стал наблюдать. Он мне высказал новые взгляды на мою службу, и я постараюсь воспользоваться его уроками. Могу сказать, что я научился во время завтрака более, чем за год практики.

Как бы я желал, чтоб моя добрая матушка, писала мне без выражения печали. Как бы мне хотелось уверить ее, что я сам делаю только то, что требую от своих подчиненных и что не буду безрассудно подвергать себя опасностям, которым не подвергаются все другие!.. Матушка, вы всегда такая мужественная, сколько бы пролили слез, если б могли предположить, что ваш сын колеблется в исполнении своего долга… вы бы отступились от своего детища, и были бы правы… Да поддержит Вас упование на Бога в эти дни испытаний; придет время, когда во взаимных объятиях мы будем счастливы, что пережили эти события!!!