Франкогаллия - страница 15
Отман выявляет специфические черты галльской и франкской государственности: «следует отметить, что эти королевства не являлись наследственными, но передавались по воле народа кому-либо, кто имел репутацию справедливого человека, и кроме того, короли не пользовались неограниченной свободой, но находились под контролем особых законов, вследствие чего они оказывались под властью и могуществом народа не в меньшей степени, чем народ был под их властью»>19. Такое положение дел давало, с точки зрения мыслителя, возможность считать, что «подчинение королю не является рабством, так как те, кто равен государю, не оказываются в положении рабов».
Ограничение центральной власти при соблюдении гражданских и политических прав подданных, в представлении Отмана, является необходимой гарантией сохранения принципа свободы и народовластия: «мы считаем своим долгом сохранить свободу даже, если и находимся под властью государя»>20. Следовательно, в роли легитимного правителя выступает тот, кто гарантирует права и свободы, защищая их инструментами судопроизводства. Напротив, государи, нарушающие нормы, регламентирующие жизнь подданных и тем самым посягающие на libertas populi, «должны рассматриваться не как законные властители, а как тираны».
Вопрос превращения монархии в тиранию Отман пытался разрешить, обращаясь исключительно к проблеме сущности центральной власти, а также опыту развития французских политических учреждений. Сосредоточение всех властных рычагов в руках государя, по убеждению мыслителя, неизбежно создает предпосылки утраты легитимности и, как следствие, утверждение тирании. Страх перед усилением могущества монарха заставляет Отмана отстаивать ведущую идею французского конституционализма, восходящую еще к трудам Клода де Сейселя, согласно которой власть государя должна быть ограничена контролем со стороны, иначе велика опасность его превращения в тирана. Силой, способной «обуздать» правителя с его неуемными амбициями и притязаниями, мыслитель считает «общественный совет». Именно поэтому Отмана справедливо считают апологетом сословного представительства.
Тирания, в представлении автора «Франкогаллии», не отождествляемая с абсолютной властью монарха, все же является ее непосредственным продолжением. Формальным определяющим признаком нечестивой формы правления оказывается ликвидация свободы. С необычайным пафосом Отман провозглашает тезис о том, что принцип libertas populi был сформулирован и реализован еще древними франками, которые уже в силу этого «не допускали подавления ее тираном или палачом». Опасность установления римского владычества и последующего утверждения тиранических порядков побудила франков, как полагает мыслитель, выработать особую историческую форму общественной и политической организации. Речь идет, замечает Отман, о выборности центральной власти и механизмах контроля за нею со стороны сословий.
Данные раннесредневековых источников и, прежде всего, сочинений Григория Турского, Эймона и Регинона Отман использовал для обоснования положения об отсутствии во Франции права наследования короны и, одновременно, доказательства существования традиции передачи верховной власти путем избрания, а также подотчетности государя собственному народу.
Исследовав общественный строй древних франков и деятельность государственных учреждений эпохи Каролингов, Отман заключил, что королевская власть возникла из договора между народом и правителем, легитимизировавшего передачу последнему властных функций. Поскольку власть принадлежит всем жителям государства и именно они распоряжаются ею по своему усмотрению, король находится в услужении у подданных до тех пор, пока исполняет возложенные на него обязанности.
Указанные положения легли в основу тираноборческой концепции Отмана, отрицавшего возможности наследственной передачи короны и последовательно отстаивавшего идею верховного суверенитета народа. Подданные, как отмечал мыслитель, вольны определять собственную политическую судьбу, отдавая предпочтение тому, кто способен привести их к «общему благу», или, напротив, лишая полномочий недостойного. В этой связи он писал, что «право народа являлось верховным не только при избрании короля, но также и при отвержении от престола королевских детей и возведении на трон лиц не королевского рода»