Франсуа Гизо: политическая биография - страница 13

. Гизо называли «диванным Монтескье», отдавая дань его интеллекту, и в то же время, подчеркивая малочисленность группы. Кроме него, «мозговой центр» группы составляли П. Руайе-Коллар, П. де Барант, Ш. Ремюза, Л.-В. де Брой, К. Жордан, Серр, Беньо. Впрочем, они же являлись и основными действующими лицами группы доктринеров.

Группа доктринеров, отмечал Гизо, образовалась быстро, спонтанно, без предварительно составленного плана, с одной единственной целью: «поддержать Реставрацию, не переставая бороться с реакцией – в этом поначалу состояла вся ее политика»[61]. По его словам, по своим целям и составу эта либеральная группировка не имела какого-либо системного характера. Среди ее лидеров «были люди разного положения в обществе, разного происхождения, пришедшие со всех концов политического и социального горизонта»[62]. Гизо писал: «Схожесть суждений и чувств о современных событиях и о завтрашнем дне, о законных правах и интересах страны, вдруг сблизили людей, до сих пор бывших такими разными. Они объединились как жители одного квартала, пришедшие с разных концов, и, не зная и не видя раньше друг друга, вместе работали, чтобы потушить великий пожар»[63].

Действительно, процесс формирования политических партий во Франции был весьма длительным и специфичным. Долгое время здесь не было партий английского или американского образца, строго организованных и располагающих четкими программами. Политические партии в современном смысле появились во Франции только в последние годы XIX века. В годы Реставрации и Июльской монархии под партиями понимали группы людей, сблизившихся на основе схожего понимания определенных вопросов, внутри которых не было партийной дисциплины. Это в полной мере относится и к либеральным группировкам. Французский либерализм первой половины XIX века оставался скорее политическим течением, чем партией. Он существовал в виде конгломерата слабо связанных между собой влиятельных личностей, общественно-литературных кружков и салонов, либеральных газет и журналов.

Кружок доктринеров состоял из лиц, обращавших на себя внимание своими выдающимися талантами и своим солидным образованием. Главную роль сначала в нем играл Руайе-Коллар, выдвинувшийся в качестве лидера нового умственного течения еще в конце эпохи Империи и занимавший кафедру философии в Сорбонне. Близкий друг Руайе-Коллара, Камил Жордан, а также Серр были талантливыми политическими ораторами. Беньо был известен своим административным опытом и литературным талантом. Герцог де Брой отлично знал английское право и специализировался по самым разнообразным вопросам законодательства. Барон Проспер де Барант одинаково успешно преуспел как на государственной службе, так и на литературном поприще. Гизо соединял в себе черты выдающегося ученого, талантливого преподавателя и энергичного администратора. Доктринеров объединяло отрицательное отношение к экстремизму и насилию в годы Революции. Старшие представители кружка (Руайе-Коллар, Жордан, Беньо, Серр) сами подверглись преследованиям за свои умеренные взгляды во время якобинского террора. Младшие представители (Гизо, Брой) потеряли своих отцов на гильотине. В годы Империи все они, кроме Камила Жордана, занимали государственные должности: Руайе-Коллар служил в ведомстве народного просвещения, Серр был председателем суда в Гамбурге, Беньо являлся префектом, затем министром в королевстве Вестфальском, Проспер де Барант также занимал должность префекта[64].

Почему группа получила название «доктринеров»? Существует несколько версий происхождения этого термина. По мнению В.А. Бутенко, он вошел в обиход практически одновременно с окончательным оформлением кружка, так как и де Брой, и Пакье свидетельствуют, что в 1817 г. они еще не имели этого названия. Газета «Французская Минерва», орган группы «независимых», то есть либералов левого толка (лидерами «независимых» были Б. Констан, Ж. Лаффит, Ж.-М. де Лафайет), объясняла происхождение названия следующим образом: члены кружка считали необходимым для каждого правильного государства признание некоторых принципов или доктрин. В соответствии с другой версией, название «доктринеры» случайно вырвалось из уст одного роялистского депутата во время парламентских дебатов. Один из биографов Гизо, особенно недоброжелательный к нему лично, и к доктринерам вообще, так объяснял происхождение этого слова. Однажды старый экзекутор Палаты депутатов сказал: «Вы видите перед собой творца этого слова. Да, «доктринер» – это не что иное, как прозвище, которое я дал когда-то Руайе-Коллару. Слово «доктрина» просто не сходило у него с языка: “Не верьте их пагубным доктринам! Какие гнусные доктрины!” и т. д. Когда он, бывало, наговорится вдоволь о чуждых доктринах, тотчас же примется проповедовать свои собственные. Однажды я не вытерпел и сказал одному из моих товарищей: «Он все еще не кончил доктринерствовать? Экой мерзкий доктринер!»