Фрай Уэнсли – на службе тайного министерства. Книга третья - страница 2

– Ты проснулся! – молвила Фрейлин и улыбнулась своему другу. – Как же долго тебя не отпускает недуг, и никакая целебная сила источника не помогает.

Преподобный пастор легонько шевельнул губами, но говорить сейчас не было мочи, его подруга не ждала никаких объяснений, достаточно было его пробуждения. Она принялась растирать джентльмена, как обычно, не стесняясь различных предрассудков, мол, они же даже не помолвлены. Женщина подробно пересказывала все новости, что происходили, пока молодой человек глубоко спал.

Пасторат уже достроили, теперь домик немного меньше, но удобней и уютней. Наняли десять каменщиков и хорошего подрядчика, который теперь наведет внутреннее убранство. Церковь тоже привели в порядок, когда священник поправится, все будет готово к проведению богослужения. Только пусть поправляется побыстрее.

Много раз приезжал виконт со своей семьей, проведывали Фрая, леди Камалия лично передала много мазей, что излечивают пролежни и зуд, а еще они специально наняли доктора, который теперь проживает в городе и обслуживает горожан. Он заходил вчера под вечер, справился о самочувствии. Хотя дама опустила тот момент, когда опытный эскулап развел руками, не в состоянии объяснить природу заболевания пастора.

– Но я же знала, что ты проснешься, – мягко заметила Фрейлин.

Она упомянула про Марию, и что бедняжка сейчас отдыхает, после суточного дежурства у одра брата, и ее дядя тоже. Все дежурят поочередно, разделяя эту ношу поровну, надолго они не покидают гостиничные комнаты, где ныне обитают за неимением жилья. О благоустройстве позаботился сэр Фортрайд, не принимая никаких благодарностей, так же он за свой счет оборудует пасторат и церковь.

Три дня назад сюда приезжал епископ Глостерский, собственной напыщенной персоной. Слухи о свержении демона достигли церковных ушей, а этот индюк решил поиметь славу, ведь это он возводил Уэнсли в сан. Хотя презрительный взгляд не утаился даже от самого нищего бродяги. Его преосвященство благосклонно предложил перевести сюда одного из своих соратников, ибо молодой пастор может и не поправится вовсе. Но уполномоченная комиссия, состоящая из уважаемых джентльменов Дарквудса (виконт Беррингтон, мистер Уэнсли и мистер Стоксон) возмутилась такому решению клирика и выдворила его восвояси. Потому что все верят, что Фрай Уэнсли поправится.

Фрай невольно вздохнул, его рассказчица так же.

– Наверное, теперь он не скоро вернется, если пожелает когда-либо здесь появиться. В особенности, после разговора преподобного с Эдвардом Уэнсли. Твой дядя, неожиданно для многих, решил податься в политику, его общественные выступления уже пользуются популярностью. При таком подходе он вполне может занять место мэра Дарквудса и Престона. Ему во многом помогает виконт, они теперь не разлей вода, хотя не отказывают себе в удовольствии упражняться в словесной дуэли. Нам только твоего общества не хватает.

Фрай смотрел на рассказчицу и пытался кивать, хотя это у него удавалось очень вяло, они вполне понимали друг друга. Вскорости его напоили теплым бульоном. Желудок радостно булькнул. В обед проснулась Мария, она бережно обняла родного человека, рассказала, как тяжко ей было видеть его бессознательного, но вера вернула Фрая к жизни. С ним поговорили, но боясь излишне переутомить, оставили отдыхать. Молодой человек задремал ненадолго, но вечером ему сил хватило принять более обширное общество у себя в комнате. Новость о пробуждении пастора достигла даже стен Беррингтон-холла и обитатели замка тут же потянулись поговорить со священником.

Виконт приехал со всем семейством, в маленькой гостиничной комнатке было не протолкнуться, Мария радушно приветствовала всех гостей. Они немного поговорили, а потом мистеру Уэнсли и сэру Фортрайду разрешили подняться в спальню к больному. Фрай встретил их в сознании. Его зрение потихоньку восстанавливалось, теперь он видел не только очертания, но мог четко сфокусировать взгляд.

Виконт выглядел великолепно, переезд в родовое гнездо пошел ему на пользу – посвежел, помолодел, щеголял нарядами по последней моде, облачившись в темно-синий сюртук и вместо шейного платка, натянув бабочку. Но гордостью в его наряде была высокая цилиндрическая шляпа, которую он держал в руке с родовым гербом, сделана на заказ в лондонской лавке «Милль и ко».