Фредерик Пол, торговец космосом - страница 3

И очень рано познакомился со сферой своей будущей деятельности – научной фантастикой.

«Когда я впервые столкнулся с научной фантастикой, – вспоминает он, – президентом Соединенных Штатов был Герберт Гувер. Такой полненький, на вид вечно растерянный человечек, толком не понимавший, что же именно в окружающем мире на данный момент идет наперекосяк. Мне в ту пору было всего десять, и я тоже мало понимал в окружающем. Конечно, десятилетний парень – уже не тот несмышленыш, что в первые годы. Мне и сегодня кажется, что я уже был достаточно образован и в меру впечатлителен, словом, успел превратиться в того, кем остался на всю жизнь. Чего мне тогда не хватало, так это знаний. Что-то вокруг шло явно не так – но что именно, я понятия не имел. Это был единственный известный мне мир, сравнивать было не с чем. Помню, мы много переезжали с места на место, но только теперь я понимаю, что не тяга к перемене мест была причиной, а скорее всего отцовские финансовые фиаско. Сколько я его помнил, он всегда был азартным игроком, и, бывало, мы занимали целые аппартаменты в шкарных отелях, а иногда у нас просто не было постоянного места проживания – по крайней мере, проживания семьей: отец – в одном месте, мать – в другом, а меня загодя забрасывали к кому-нибудь из родственников...

В тот год весь мир играл в большую азартную игру под названием Великий Кризис – только я не знал, что тоже участвую в ней наравне со всеми. И в тот же год – 1930-й – мне в руки как-то попал журнал «Сайнс Уандер Сториз Куотерли» (буквально: «Квартальный журнал научно-удивительных историй». – Вл. Г.) с огромным зеленым чудовищем на обложке. Стоило мне открыть обложку, как в кровь тотчас проник невидимый вирус.»

Он был не один такой – любознательный парнишка, выросший в эпоху Великого Кризиса и первым серьезным увлечением испытавший любовь к научной фантастике. Потом превратившуюся в любовь на всю жизнь, дело всей жизни, словом, саму жизнь... Айзек Азимов, Рэй Брэдбери, Роберт Хайнлайн, Альфред Бестер, Клиффорд Саймак, Теодор Старджон, Альфред Ван-Вогт, Генри Каттнер – нужно ли продолжать?...

Причем, большинство будущих писателей начинали с активного любительства. Судьба Фредерика Пола не стала исключением.

Вторую главу автобиографии он озаглавил прозрачным парафразом: «Да будет фэндом». И начал ее соответственно: «В начале был Хьюго Гернсбек и родил он «Эмейзинг Сториз»...»

Сегодняшнему читателю нет необходимости объяснять в подробностях, кто таков был Отец Хьюго и начало какой богатой родословной положил его «первенец». Достаточно вспомнить название самой популярной премии в жанре, заполучить которую – неотступная мечта всякого пишущего в нем, – Хьюго!

Сегодня впечатляющая коллекция этих серебристых статуэток-ракет украшает и гостиную большого двухэтажного дома по улице Гарвард-драйв в пригороде Чикаго Палатайне, где живет Фредерик Пол. Дома, на котором вместо номера начертано просто: «Врата», и в каждой из полутора десятков комнат которого – по телевизору и телефону (просто необъяснимая причуда хозяина, никакого особенного симыола!)...

Начало же было скромным – по результатам, не по амбициям! Никаких премий в довоенном американском фэндоме не присуждали, как не устраивали тогда и шумных дорогостоящих конвенций. Большинство фэнов и авторов предвоенной поры жило бедно, перебиваясь случайным заработком – продавали газеты с лотков, мыли посуду в закусочных и тогда еще редкие автомашины – на бензозаправках. Однако жили интересно, бурно, по-настоящему фантастично!

«Только представьте себе компанию таких же молодых людей, как ты сам, самозабвенно, вечера напролет обсуждающих очередной роман какого-нибудь там Дока Смита. И более того, при произнесении всем в той компании знакомых диковинных слов – «машина времени», «лучевое оружие»... – никто не думает смеяться над выступающим! Никто не считает, что научная фантастика – это мусор...» После чего Фредерик Пол прерывает ностальгическую идиллию характерным признанием: «Но вы, конечно, согласитесь – если честно, – что большинство научной фантастики – мусор и есть. Хотя моя жизнь почти целиком посвящена этой литературе, я вовсе не всю ее люблю. Точнее, люблю лишь незначительную часть того, что написано и издано под этим именем.»