Френд-Зона - страница 24
Когда Мэдди с Сиси привезли домой из больницы, вскоре ей поставили диагноз послеродовая депрессия. Она не испытывала привязанности к Сиси и иногда оставляла ее в кроватке на несколько часов, забыв покормить или сменить подгузник.
Мама вмешалась, и они переехали в дом родителей. Мама поставила Мэдди ультиматум. Либо она идет на консультацию, либо мама возьмет заботу о ребенке на себя. Да, мама пошла на крайние меры.
Шли месяцы, и Мэдди становилось лучше. Она прилагала усилия, играя с Сиси, купая ее и укладывая спать ночью. Мама была на седьмом небе.
Сиси было четырнадцать месяцев, когда произошел несчастный случай.
Мама больше не опасалась оставлять Мэдди с Сиси одних, чтобы пойти в супермаркет. То, что произошло, когда она вернулась, изменило нас навсегда.
Сиси плакала на полу в кухне, ее кожа посинела. Мэдди сидела, съежившись в углу и впившись руками в волосы. Мама позвонила в скорую помощь, и оператор сказал не трогать Сиси. Мама плакала в истерике, когда рассмотрела Сиси ближе. Ее маленькое тельце было скрючено в неестественной позе.
Оказывается, Мэдди готовила обед для Сиси и положила ее на кухонный стол. Мэдди повернулась к холодильнику на секунду.
Сиси упала со стола и сломала позвоночник, когда ударилась о табурет, падая вниз.
Можете ли вы представить, насколько больно ей было?
Мы не говорим о Мэдди. Сиси часто спрашивает о ней. Она знает имя ее мамы, и что ее папа не любит говорить о ней. Это так.
Макс отказывается говорить о Мэдди, но около года назад он пришел ко мне, чтобы я посоветовал ему частного детектива. Он хотел узнать о Мэдди.
Как мы выяснили, Мэдди обратилась в полицию, прежде чем ее поместили в реабилитационный центр. Она никогда не относилась к ребенку с пренебрежением и не подвергала насилию, поэтому суд признал, что она психически больна. Мэдди живет в Аризоне с мужем и двумя сыновьями. Когда Макс узнал об этом, он был в ярости. После ее ухода, он был в подавленном состоянии очень долго.
Я никогда не считал Мэдди полностью ответственной за то, что случилось с Сиси. Насколько мы все знали, это действительно был несчастный случай. И она будет жить с этим. Я уверен, что она оставила Макса из чувства вины.
Какой человек не испытывал бы чувство вины? В конце концов, она чуть не убила свою дочь.
Я люблю Сиси, как будто она моя дочка. Я сделаю всё, что бы мой Сверчок была счастлива.
Что-то тянет мой лацкан пиджака. Тина стоит передо мной и смотрит на меня с грустью. Она так близко ко мне, нос к носу, и ее лицо на моей груди. Еще один маленький шаг, и мы бы целовались.
Что такое, черт возьми?
Я начинаю:
— Ахх...
Она грустно улыбается и мурлычет:
— Когда у кого-то такое лицо, как у тебя сейчас, как правило, нужно его обнять.
Она кладет одну руку на мою талию, голову мне на грудь, другой рукой поглаживает волосы на затылке.
Мы стоим так почти минуту, и я чувствую, что мое тело расслабляется. Она сжимает мою талию, поднимает голову и спрашивает:
— Лучше?
Мои брови поднимаются, и я смотрю поверх ее плеч. Я чувствую себя лучше.
Я киваю ей. Она улыбается, отпускает меня и идет обратно к Максу.
Наверное, это лучшие сорокасекундные объятия в моей жизни.
Глава шестая
«Белый Кролик»
— Так что же происходит с вами двумя?
Оглядываясь на Нат, я отвечаю:
— Мы просто друзья.
Она смотрит скептически.
— Уверена? Ваши утренние объятия не были похожи на дружеские.
Я насмехаюсь:
— О, давай, скажи мне, что он не выглядел так, что его нужно было обнять.
Она бормочет:
— Я не знаю, я ведь не пялюсь на него целыми днями. В отличие от кое-кого, кого я знаю.
Я стараюсь сменить тему:
— Поправь плед, дорогая.
Она тянет его и накрывает нас.
Мы на моем удивительном кремовом диване смотрим какой-то вокальный конкурс по телевизору.
После того как я обняла Ника, я начала чувствовать себя неловко. Это потому, что все в комнате пристально наблюдали за нами. Макс, Ловкач, Мими и Сесилия не могли скрыть своей радости. Лола, Нат и сестры выглядели немного шокированными. А Дух открыто хмуро смотрел на меня. Практически сразу после этого, я извинилась за себя и девчонок, и мы в спешке ушли.