Фрэнсис Бэкон. Его жизнь, научные труды и общественная деятельность - страница 7

Через год открылась вакансия генерал-прокурора; Бэкон с новой надеждой и удвоенной энергией стал добиваться этого места, но его занял все тот же Кук, которому суждено было являться счастливым соперником Бэкона. Бэкон снова пришел в отчаяние. Трудно было после всех неудач ждать чего-нибудь от сухого упрямого педанта Бюрлейга. Нужно было найти более милостивого, но такого же сильного покровителя. Таким покровителем мог быть только любимец королевы, не уступавший в силе министру и всегда составлявший ему оппозицию. В то время сердце королевы Елизаветы принадлежало Роберту Девере, графу Эссексу. Это был человек живой, увлекающийся, прямой, преданный друг и неизменный покровитель всех, кто был угнетен, обладал талантом и не был заурядным. Эссекс был самый популярный царедворец в Англии, отличавшийся рыцарской доблестью. Он принял горячее участие в положении Бэкона и своей энергией несколько пристыдил Бюрлейга, который, казалось, понял наконец, что и ему следует сделать хоть один шаг в пользу племянника. В это время в письме к Фрэнсису Бэкону Бюрлейг сообщил ему результаты своих неудавшихся хлопот. Письмо первого министра содержало следующее: «Племянник! Не имею времени писать много; но я хлопотал за Вас. Королева приказала лорду-хранителю печати представить ей список всех известных юристов. Лорд уведомил меня об этом; я указал ему на Вас как на человека, вполне отвечающего назначению. На это он заметил мне, что готов был бы сделать представление о Вас из дружбы к Вашему отцу, но все же не решается поставить Вас на один уровень с другими предложенными им законоведами, которых он может особенно рекомендовать. Несмотря на то, я напомню о Вас королеве и прибегну к посредничеству графа Эссекса. Любящий Вас дядя».

Внезапно пробудившаяся благосклонность старого влиятельного родственника не принесла на этот раз Бэкону никакой пользы. Хранитель печати оказался главной помехой. Он находил, что Бэкон был к нему недостаточно почтителен. Бюрлейги, отец и сын, скоро перестали хлопотать о Бэконе; ходили даже слухи, что последний относился враждебно к своему двоюродному брату. Итак, у Бэкона был один только смелый и верный защитник – граф Эссекс. Равнодушие ближайших родственников Бэкона возмущало Эссекса до глубины души и придавало ему энергии; он писал: «В хлопотах о Бэконе мне не приходят на помощь те люди, которые должны бы быть его первыми друзьями; это заставляет меня работать в пользу его за четверых». Но королева, называвшая когда-то Бэкона своим маленьким лордом-хранителем большой печати, не желала сделать его и генерал-прокурором. Она оставалась при мнении, что Бэкон не ахти какой законник, и к тому же не могла ему простить смелой выходки в палате общин. Даже всемогущему Эссексу не удалось на этот раз ничего добиться у королевы; с сокрушенным сердцем он откровенно писал Бэкону о своих неудачных попытках. Благородный Эссекс был, кажется, тогда единственным поборником справедливости и врагом формализма.

Граф Эссекс занимает такую видную роль в жизни Бэкона, что нам необходимо на ней остановиться и рассмотреть его со всех сторон. Мы видели, что своим влиянием на королеву граф пользовался для того, чтобы выдвинуть вперед Бэкона. Приведем письмо Эссекса к Бэкону, которое послужит лучшей характеристикой этого во всех отношениях замечательного человека.

«Королева не подает мне ни малейшей надежды; при этом она не проявляла никакой неприязни против Вас до тех пор, пока я не высказал своей привязанности к Вам. Но когда она заметила мое к Вам расположение, то с неудовольствием сказала, что только я и министр считаем Вас достойным такого назначения; никто другой не разделяет нашего мнения… Я просил ее не отнимать у меня надежды, дать мне тайное обещание, что она откроет Вам путь; это было бы для меня большим утешением, а лишение надежды – страшным горем. Она отвечала мне, что не может сказать ничего решительного и желает все дело отложить до пасхи; тогда она обсудит все как следует со своим советом, – в настоящую же минуту члены совета находятся в отсутствии. Наконец она рассердилась на меня и просила меня удалиться и лечь спать, если я не хочу говорить с ней о чем-нибудь другом. Тогда я также вышел из себя и сказал, что до тех пор, пока буду находиться при ней, не перестану просить ее о деле и человеке, которыми я глубоко заинтересован; я ушел, сказав, что намерен ждать того часа, когда меня выслушают благосклоннее. Так мы с королевой и расстались. Завтра я нарочно выезжаю отсюда и, уехав, напишу королеве трогательное письмо». Из всего этого видно, как настойчиво и неуклонно добивался Эссекс расположения королевы к Бэкону. Иногда, казалось, она готова была дать ему место штатного адвоката, но через минуту опять твердила свое, и в конце концов на место штатного адвоката, остававшееся долго свободным после повышения Кука, был назначен сержант Флемминг. Огорченный Эссекс сообщал об этому Бэкону: