From Prison to Promise - страница 36

После того случая мы сделали перерыв. И вот как-то мы поужинали с Ред, а затем встретились с Заком, чтобы решить кое-какие делишки с травкой. После этого я направился домой.

События 9 апреля 1987 года были словно выстрел в голову. И они отправили меня с улиц за решетку. Длинная рука закона схватила меня и размазала по земле. Моя песенка была спета.

И вот я в тюрьме. Пророчество моей мамы сбылось. Она всегда повторяла: «Если ты не остановишься, тебя или убьют, или посадят.»

Я сам обрёк себя на такие неприятности. Настало время подумать, как мне жить дальше. Я мог позволить системе сожрать меня заживо, стать обиженным на весь свет афроамериканцем и винить в моих проблемах окружающих. Или же я мог принять свою ответственность.

Я твердо решил собрать то, что от меня осталось и преодолеть трудности. Я пообещал себе сделать что-то выдающееся, что-то, чем гордилась бы моя мама. Эти заповеди Букера Т стали моей философией, я не забывал их ни на один день. Разработать конструктивный подход к своему будущему, казалось, займет уйму времени. Но когда уже в первый раз в Блоке 2 я проснулся с твердой мыслью: в моей жизни обязательно будет что-то значимое.

9.

Внутри системы.

Шесть утра. Мое первое пробуждение в тюрьме. Это было как внезапная пощечина. Свет включился, появились охранники. Они были очень громкими, но я просто лежал на койке, открывал и закрывал глаза, пытаясь прийти в себя. Услышав ворчанье многих людей, я вспомнил, что в тюрьме. Но кошмар только начинался.

Да, я проспал всего пару часов. И то я больше не спал, а ворочался. Застелив койку, а затем отправился на завтрак. Что уж там, тюремная еда — дерьмо. Государство оплачивает для заключенных самые дешевые помои. В то утро обитателям нашего блока полагалась говядина под сливочным соусом на тостах. Мы называли ее дерьмо на дерьме. Выглядело как рвота, а на вкус еще хуже. В общем, я заглотил завтрак, после чего мне стало интересно, что будет дальше. Ответ пришел быстрее, чем я ожидал.

Появились охранники, которые начали отдавать резкие приказания, а заключенные недовольно разделились на две шеренги. Нас собрались выгнать в какое-то поле. Поле? Что за фигня?

Нас сковали и загрузили в большой грузовик. Мы покинули тюрьму, но проехали совсем недолго. С трудом выбравшись, мы снова выстроились на улице. Кстати, когда люди, скованные по рукам и ногам одними кандалами, пытаются вылезти из кузова грузовика, это напоминает падающие костяшки домино. Мы поднялись, выстроились. Я смотрел на восходящее солнце и начал потеть. Нас повели на какое-то огромное поле, добравшись до которого нас расковали. Все было как в фильме «Хладнокровный Люк». Нам вручили топоры и пилы, после чего сказали, что мы знаем, что делать дальше. Охраняли нас конные полицейские. Я не сразу понял, что от меня хотят, но быстро научился. Неподалеку был лесок и нашей задачей было его ликвидировать. Кругом были бревна, пни, в воздухе постоянно стояла древесная пыль. В общем, настало время для старого-доброго бесполезного изматывающего труда. Отлично.

Часами я рубил, пилил, выкапывал, тащил и толкал. Очень скоро мои ладони покрыли мозоли размером с монеты. Единственный перерыв был в полдень, когда нас снова загрузили в грузовик, вернули в Блок 2, где угостили отвратительным месивом из соевых бобов, приправленным овощами и кукурузой. Как только мы закончили эту трапезу, нас вернули на поле, где мы провели еще четыре часа. Что сказать, поняв на своей шкуре, что меня ждет, я не вдохновился оставаться там надолго.

Все то время, пока я размахивал топором, я не переставая думал, как бы найти решение этой проблеме под названием «труд». Короче, Букер, ты в дерьме, — думал я, — но ты сможешь выбраться. Вопрос только, как именно? Это стало моей мантрой, которую я твердил с раннего утра и до того момента, когда 16 часами позже я ложился спать. Одной из немногих радостей был товарищ, который у меня там появился. Его звали Батлер, он был из Далласа и сидел за наркотики. Он любил посмеяться над самим собой, как он попал за решетку, что наводило меня и на мысли о своей ситуации. Проведя лишь пару дней в поле, мы стали хорошими друзьями.