From Prison to Promise - страница 42

Когда настало время, меня отвели в крохотную комнату, где был стол, стул и четыре человека. Со мной поздоровались и предложили пройти и сесть. Я поздоровался и занял место. Мы сдержанно улыбались друг другу. Я старался пристально их не разглядывать, пытался собрать мысли в кучу. Я прижал руки к коленям и подумал, что сейчас решится моя судьба. Через пару минут будет ясно, каким будет мое ближайшее будущее. Адреналин бурлил внутри меня, однако я старался не выдавать этого.

— Мистер Хаффмен, вы чувствуете раскаяние относительно совершенного вами преступления?

Ответ на этот вопрос мне даже не надо было обдумывать. Он был заготовлен у меня аж с первой ночи, проведенной в тюрьме округа Харрис. Мои мысли текли ровно и спокойно, я вдумчиво объяснил комиссии, почему и как возникли Бандиты Wendy's. Я рассказал, что в раннем возрасте лишился родителей, рассказал, как смерть мамы повлияла на мою юношескую психику. Рассказал о о том, как связался с плохой компанией, и какую плохую роль сыграли наркотики. Начиная с 9 апреля 1987 года и до этого самого момента я раздумывал о причинах, которые и поведал чиновникам, державшим в своих руках мою судьбу. я также рассказал о том, что много думал о своем прошлом уже в этой тюрьме, провел за этими мыслями не одну ночь. Рассказал, что намерен исправиться.

Меня спросили, почему я решил пойти на сделку с правосудием, а не доводить дело до суда? Я ответил, что осознавал свою вину и считал, что выкрутиться было невозможно. Что я должен нести ответственность за свои ошибки.

Вроде бы я впечатлил комиссию достаточно, поскольку они перешли к простым вопросам типа, не планирую ли я нарушать закон в будущем, как я хочу изменить свою жизнь, и что я смогу сделать для общества. На все это у меня были заготовлены ответы. Я поведал историю своего сына, о том, что хотел бы наладить с ним отношения после выхода на свободу. Я рассказал, что намерен найти работу и серьезно обосноваться. После этого я намерен был направить все свои силы на то, чтобы разыскать Брэндона. Это было моей обязанностью, моей ответственностью. Я должен был дать ему то, что он заслуживал.

Эти мои слова серьезно тронули женщину, которая была в комиссии. И как ни странно, когда все закончилось, я действительно почувствовал себя очищенным. Я рассказал незнакомым людям историю своей жизни. Я не оправдывался и не пытался защитить себя. Это было как исповедь в церкви. И высказав все, я словно бы избавился от боли, вины и давления, которые были внутри меня с того дня, когда умерла моя мама.

Я поднялся, меня поблагодарили, после чего охранники вернули меня в камеру. Я сел на койку в состоянии полнейшего опустошения. Однако внутри у меня была надежда, что дела пойдут хорошо. По моему виду было понятно, что я не очень хочу разговаривать, так что ко мне особо никто не подходил. И последующие несколько недель стали для меня самым длинным временем в жизни.

К счастью, мне было, чем занять голову. Мне надо было улучшить свои показатели в качалке, чему я посвятил восемь месяцев! Кстати, через два месяца меня ожидали и первые соревнования. К тому моменту мои результаты на скамье выросли до 175 кг, а за четыре недели до стартов решил попробовать 185!

Я был так воодушевлен новыми достижениями! Я успокоился, сделал несколько глубоких вдохов, лег на скамью и кивнул ассистенту. Я взялся за штангу, снял ее с тренажера и потихоньку опустил к себе на грудь. Затем я быстрым движением поднял этот вес на вытянутые руки! Есть! Я сделал это!! 185 килограммов!

Ребята радостно завопили, окружили меня, я хлопал по протянутым рукам, меня обнимали. Я был горд тем, что долго работал и достиг серьезного результата. На тот момент это было моим самым серьезным жизненным достижениям. Я пытался сохранить серьезное выражение лица, но у меня не получалось. Я глядел на штангу с огромным весом и улыбался.

И в тот же момент двери в зал распахнулись, появились два охранника, которые направились в мою сторону.

У меня внутри все похолодело, а они подошли ко мне и один из них сказал:

— Хаффмен, собирай вещи. Ты свободен.