Фрунзе. Том 1. Вираж бытия [СИ] - страница 3

— Что произошло в операционной? — собравшись, как можно более твердо и решительно спросил обновленный Фрунзе.

— Боюсь, что я не могу вам сейчас это рассказывать. Вы сильно взволнованы, и я не хочу причинить вам больше вреда.

— ЧТО ПРОИЗОШЛО В ОПЕРАЦИОННОЙ?! — прорычал Фрунзе вставая, а глаза его так сверкнули, что врач со своей свитой отшатнулись.

— Анестезиолог совершил ошибку, из-за которой вы некоторое время были в состоянии клинической смерти[2].

— Ошибку? Что он делал?!

— Сначала он применил эфир, но вы никак не засыпали. Потом он решил использовать хлороформ. Однако дозировку при этом не уменьшил. Переживал очень. Вот и…

— Убил меня.

— Нет, что вы!

— Сколько я был в состоянии клинической смерти?

— Недолго.

— Сколько?

— Три минуты, почти четыре. — несколько нервно произнес врач.

— Мы уже почти потеряли надежды вас спасти, — заметил молодой мужчина из-за его спины, — как вдруг вас свело судорогой, выгнуло дугой, и вы задышали. И сердце забилось.

— Чудо не иначе, — добавила уже не молодая медсестра откуда-то из задних рядов. — Никогда такого не видела.

— Сколько я отходил от наркоза?

— Почти сутки. — честно ответил врач, недовольно скосившись на своих коллег. Их комментарии явно не выглядели уместными, но противиться и затыкать им рот он не посмел.

— Я смотрю, вы закончили операцию. Все удалось сделать?

— В лучшем виде.

— Скажите честно, эта операция была необходима? Там все было настолько запущено с желудком?

— Язва не выглядела серьезной, — осторожно начал отвечать врач. — Но мы доподлинно это узнали, только когда смогли на нее взглянуть.

— Ясно, — усмехнулся Фрунзе. — А где анестезиолог?

— Он ушел вчера домой, а сегодня не пришел. Мы уже посылали за ним, но дома его не застали. Соседи сказали, что он с вечера так и не приходил.

— Понятно, полагаю, что и не придет. Если не дурак — сбежал, а если дурак, то его уже где-то прикопали, чтобы лишнего не сболтнул.

— Вы полагаете, что… — тихо спросил врач, у которого на лбу выступили капельки пота.

— Я полагаю, что Наркома по военным и морским делам пытались убить на операционном столе. При вашем попустительстве. И вы даже не арестовали подозреваемого, свободно его отпустив. Если бы я служил в ГПУ, то этого бы хватило для очень вдумчивого расследования.

— Но я ничего не знал… — проблеял бледный как полотно врач.

— Серьезно? А почему вы мне так спокойно говорите про передозировку хлороформа? Почему вы его не остановили?

— Так мы это заметили уже после! — выкрикнула санитарка. — Как у вас сердце биться перестало. Схватились за маску, а она — хоть выжимай.

— Столько и без эфира не льют. Во время операции я не мог контролировать все. Тем более, что такие вещи очевидны. А анестезиолог он был знающий. За ним никогда таких ошибок не наблюдалось.

— И как же вы его отпустили после всего этого?

— Я его выгнал из операционной. А когда мы с вами закончили, он уже ушел домой.

— Напишите подробную записку о произошедшем. И вы сами, — кивнул он врачу, — и всем, кто соотносился с делом, распорядитесь написать. Включая тех, кого вы посылали за анестезиологом. Ясно?

— Ясно, — серьезно ответил врач.

— Повторите.

Он повторил. Причем с парочкой неточностей. Фрунзе его поправил. Тот снова повторил. В этот раз правильно.

— Слышали? — несколько хрипло спросил врач, поправив воротник, когда вышел из палаты.

Все кивнули.

— Чтобы к вечеру сдали записки, подробно все описав…

Фрунзе же проводил их взглядом. Дождался, пока закроется дверь в палату. Проверил свой пистолет. Зарядил его дослав патрон в патронник. Поставил на предохранитель. И положил под подушку.

Его явно пытались убить. И ничто не говорило о том, что это не попытаются довести до конца. Понятно, этим своим распоряжением шумиху он поднял знатную. Получаса не пройдет, как вся больница станет об этом судачить. А где-нибудь послезавтра уже и по Москве начнут обсуждать. Хотя тут он не был уверен. Все-таки на дворе 1925 год. И скорость работы сарафанного радио здесь не в пример ниже.

Так или иначе, но он дождался, пока явятся вызванные врачом лично преданные Фрунзе бойцы. Из числа доступных, тех, кого можно было выдернуть быстро и без лишнего шума. Проинструктировал их. И только после этого лег спать, хотя хотелось это сделать намного раньше. Сильно раньше. Голова гудела и пульсировала в висках. А во всем теле была слабость и какая-то нервность что ли — мышцы время от времени подергивались. Явно с ним происходила какая-то настройка и адаптация тела…