Фультон - страница 14

К этому времени Роберт совершенно обжился в большом городе. Серьезного не по летам подростка как-то не тянуло к пустым развлечениям его приятелей — учеников из соседнего магазина. Тайные пирушки в портовом кабачке, катанье на лодках в праздничный день, игра в кегли на деньги — все одно и то же из года в год. Да и лишних денег у Роберта никогда не водилось — мистер Смитсон считал, что так будет лучше и для ученика и для хозяина. Куда интереснее было потолковать на пристани, в шуме отголосков других далеких краев. Зимние вечера, когда выдавался свободный часок, Роберт проводил в городской библиотеке, где без разбора поглощал и чувствительные романы, и статьи по механике, и рассказы из жизни великих людей. Старичок библиотекарь скоро обратил внимание на скромного черноглазого мальчугана, который тихо просиживал часами за книжкой. Убедившись в аккуратности молодого читателя, он начал давать ему книги для чтений на дому. Но читать дома можно было лишь ночью, а миссис Смитсон зорко следила за тем, чтобы свечи не тратились даром. Роберт смастерил себе нечто вроде потайного фонарика, бросавшего на книгу узкую полосу света, совершенно не видную со стороны. Ночные чтения так и не были замечены недремлющим оком хозяйки.

В мастерской Роберту особенно пришлась по вкусу работа на небольшом токарном станочке. Весь «станок» можно было спрятать в карман, но работа на нем требовала большого искусства и аккуратности. Почти любую «болезнь» часов Роберт научился распознавать на-слух. Он прикладывал «пациента» к левому уху и закрывал при этом глаза, в совершенстве подражая Джо или мистеру Смитсону. Все говорило за то, что Фультон был вполне достоин следующего более высокого чина — ювелирного подмастерья.

Нельзя сказать, чтобы эта перемена слишком обрадовала Роберта. Он уже знал этот мир живых металлических механизмов, до тонкости изучил их привычки и стал, к великой радости Джо, недурным часовым «доктором». Природная изобретательность молодого Фультона находила некоторое удовлетворение в придумывании мелких усовершенствований. Но ему не терпелось проявить свои художественные наклонности и в ювелирном искусстве. Роберт полагал, что он мог бы сделать рисунок брошки или кулона не хуже того, что выходило из-под медвежьих лап глуповатого Тома.

Роберт не мог досыта налюбоваться на голубоватые аквамарины и приходил в восторг от огненных вспышек кроваво-красных рубинов. В глубине зеленого изумруда он видел отсвет морской волны, а жемчуг напоминал ему чьи-то застывшие слезы. Его молчаливый друг Джо до тонкости разбирался и в драгоценных камнях. Сам хозяин признавал, что старый мастер по этой части даст ему вперед добрый десяток очков.

— Камни надо чувствовать и понимать, мой дорогой, — говаривал Джо, устраиваясь на своем табурете, — на свете нет двух одинаковых камней, так же как не найдется двух совершенно схожих людей. Можешь смеяться, а я скажу — у камней тоже есть своя жизнь. Плохой огранкой можно испортить отличный камень, а дурным воспитанием — человека… Вот, посмотри на этот тройной бриллиант. Куласса в нем всегда меньше» чем крона. У него тридцать две грани, в три ряда, один над другим. Срежь хоть одну или поставь их неправильно и куда денутся его игра и огонь… Таким испорченным камнем в пору будет лишь резать стекло… Бриллиант надо обтачивать розовой, а рубин — плоской табличкой. Камни, что люди, — в разной цене и чинах. В первом ранге их только четыре: алмаз, рубин, изумруд и сапфир, как четыре карточных короля. Пониже будут хризоберилл, эфклаз, гиацинт, топаз, гранат и опал. Эти— вроде валетов. Еще попроще — бирюза, хризолит и полдесятка других. Дальше идут шестерки и тройки, — камни, которые только притворяются драгоценными. Кто станет носить перстень с куском горного хрусталя или подарит своей невесте сережки с нефритом?

Мистер Смитсон, однако, никак не мог поверить в художественные таланты Роберта и предложил ему не «заноситься», а начать азбуку ювелира с самых азов. При этом он с большой ловкостью бросил туманный намек о некоторых «весьма вероятных» переменах в материальном положении Роберта, конечно не сразу, но… Азы ювелирного дела сразу же оказались не по вкусу живой натуре Фультона. Светлый магазин с громко тикающими часами пришлось переменить на полутемный низкий подвал с вечно дымящей плавильной печью и с несмываемой копотью на стенах. От дыма и удушливого запаха каких-то кислот щипало в горле и слезились глаза.