Футурономия. Социум - страница 4
Вот как в книге описано состояние филолога:
«Мне хотелось бы лучше постичь их взгляд на мир, чтобы чувствовать так, как они. Тогда, вероятно, я смогла бы полностью погрузиться в необходимость событий, а не бродить до конца своей жизни на мутном мелководье дней. Но этого никогда не случится. Я буду постоянно практиковаться в их языках, как и все прочие лингвисты, работавшие с Зеркалами, но никто из нас не продвинется дальше, чем мы успели при гептаподах.
Работа с ними изменила мою жизнь. Я встретила твоего отца и выучила Гептапод Б, и не будь этих двух событий, я бы ничего не знала о тебе, стоя здесь в патио под лунным светом. Я знаю, что через сколько-то лет после этой ночи я потеряю твоего отца, а потом и тебя. Все, что у меня останется от этого момента, будет язык гептаподов, и поэтому вся я — сплошное внимание и стараюсь запомнить навеки каждую деталь.
Я знаю свое предназначение и выбрала свой путь. Но к чему же я иду — к боли или радости? Минимизация это или максимизация?»
Хорош ли подарок пришельцев? С этого места книгу и следовало начинать. Каково это знать свое будущее? Можно ли считать свое существование жизнью после того, как будущее стало известно? Известно, значит, уже случилось. Все произошло. Лишить будущего — значит, убить. Можно сказать и по-другому: знание будущего — смерть.
Читаю у Андрея Купатова [5]:
«Загадка памяти в другом — в нашей удивительной способности (по-настоящему удивительной!) отличать прошлое от настоящего. Кажется, что это совершенно естественно: прошлое — это то, что уже случилось, а настоящее — это то, что происходит сейчас, все просто. Но как это понимает мозг? Если мы взглянем на это дело изнутри, то обнаружим, что и то, и другое — и то, что было, и то, что есть, — по большому счету, лишь нервный импульс, пробегающий по определенному ансамблю нервных клеток (нейронов). И на этом импульсе, прошу прощения, не написано, что он несет информацию о том, что это несомое случилось «давно», «недавно» или «сейчас». Ну, нет на нем метки времени! Просто биохимическое электричество — тут импульс и там импульс, а где-то еще третий и пятый, и все!»
Инопланетянам отказано в способности отличать будущее от настоящего и прошлого. Хорошо ли это?
О проблемах жизни людей, которые знают дату своей смерти написано у О. Ларионовой [6]. Еще драматичнее выглядит знание будущего, которое предстоит прожить конкретному человеку! «15 августа в 17–15 я куплю себе мороженое, жить станет веселее». О свободе выбора и воли придется только мечтать. Жестокий эксперимент провели пришельцы над земным филологом.
Глава 2
Методы изучения будущего
2.1. Будущее важнее прошлого
Имеют ли смысл попытки понять будущее? Наверное, следует вернуться к этому вопросу потом, когда удастся выложить все аргументы за и против. Но сейчас важно подчеркнуть, что проблема будущего не есть прерогатива гадалок и астрологов, это поле деятельности серьезных ученых и исследователей. Например, историков, как ни парадоксально это звучит. Если мы принимаем на веру то, что прошлое влияет на будущее, должны интересоваться и возможной обратной связью.
В своей обзорной работе «Мировое время и история систем. Об отношениях между временными горизонтами и социальными структурами общественных систем» [7] Никлас Луман попытался доказать, что объективный анализ исторических событий невозможен без включения в число исследуемых факторов будущего. Он пишет:
«Исследование, направленное только на историю как прошедшее, останется неполным. История сама по себе еще не объект исследования. Она есть временной горизонт, всегда подразумевающий и другой горизонт — будущее. Поэтому никакое историческое исследование не может игнорировать будущее. Неполнота понимания истории как прошлого будет осознана отчетливее, если обратить внимание на 1) темпоральную рефлексивность и 2) техническую нейтрализацию временных горизонтов.
Для профессионального исторического исследования следует из всего прошедшего в настоящем отобрать моменты настоящего в прошлом. Тем самым противоположный горизонт — будущее — задействуется в нескольких смыслах: как будущее нашего настоящего, которое только и обеспечивает исследовательской технике объективацию истории, как настоящее в будущем и как будущее в настоящем».