GA 149. Христос и духовный мир - страница 6

Но для нас, друзья мои, противоречие, о котором я говорил в начале сегодняшнего рассмотрения, вследствие этого делается еще резче. С одной стороны мы видим наше время с его вполне грубыми и примитивными понятиями, а с другой — этот гнозис. А мы только что разъяснили, какие бесконечно сложные понятия применяет гнозис — 30 Эонов, — чтобы в течение своего развития найти Сына Божьего и Духа Святого, а в душе найти тоску по Божественной Софии, по Сыну Божьему и по Святому Духу.

Тогда мы спрашиваем себя: «Не вытекло ли из того, что тогда произошло в греко–римском мире в качестве углубления мысли, то, что мы имеем сегодня, с чем мы так замечательно далеко ушли в наших мыслях о развитии и энергии? И не смотрим ли мы сейчас как на нечто совершенно чуждое на этот гнозис с его сложными понятиями, столь мало симпатичными настоящему времени? Не является ли это колоссальными противоположностями?» Да, это именно так. Противоречие делается тем большим, удручающе отягощающим и т. д., а главное, со всем тем порождением призраков и демонов, которое показало бы себя оторванным от великой связи мирового порядка. Люди подпали бы вполне под власть элементарных духов, их учителями стали бы подобные сивиллам учителя, и эта власть настолько велика, что она сохранилась бы и поныне, и до конца земных дней. Если мы спросим себя: «Благодаря чему этого не произошло? Кто был причиной того, что эта сила, которая живет для нас наглядно в сивиллах, понемногу ослабела? Кто совершил это?» Тогда придется ответить: «Христос, Который через Мистерию Голгофы излился в ауру Земли и Который убрал из развития силу сивилл».

Итак, стоя на почве духовной науки, видишь удивительный факт, что люди при всей своей мудрости не много смыслят об Импульсе Христа, их понятия и идеи оказываются довольно беспомощными. Но что касается Импульса Христа, то дело не в том, чтобы он вошел в мир, прежде всего как учение, но дело в том, каков характер фактов, что излилось непосредственно как Импульс из Мистерии Голгофы? А этого не следует искать исключительно в том, чему люди учат, не следует искать в том, что люди понимают, но в том, что происходит для человеческой души. И на одно дело, на борьбу с сивиллизмом излившегося в ауру Земли Христа, на это дело я хотел указать вам сегодняшним рассмотрением, мои милые друзья теософы.

Таким образом, Христос должен был, в самом деле, выполнить должность судьи. Те, которые в смысле материализма поняли то, что Христос скоро после своего воскресения придет вновь, те неверно поняли это. Ведь человеческие понятия того времени были недостаточны для того, чтобы понять это, но в том, что хаотично выступало как идея нового в скором времени пришествия, в этом жила та истина, что Христос скоро явился на почве, которую внешне подготовлял Павел, как мы увидим завтра, но что Он явился, прежде всего, в области, лежащей по ту сторону чувственного мира, в области, в которой происходила борьба между Христом и сивиллами, борьба духовная. Мы должны приподнять завесу, показывающую нам распространение христианства на физическом плане. По ту сторону физического плана должны мы взглянуть на ту духовную борьбу, в которой изгоняется из души то, что должно было бы в противном случае расти, все более и более укрепляясь именно в своем хаотическом характере. И уже тот неверно понимает, что благодаря этому метафизическому деянию, благодаря Христу совершено бесконечно многое для человечества. Но кто мог, кроме того, способствовать пониманию хоть немногого? Те, которые были одарены некоторой инспирацией, или откровением духовного мира, авторы Евангелий и Апостол Павел.

Нам еще придется оценить с других сторон явление Евангелистов и Павла. Теперь же мы рассмотрим, как Павел стоит посреди мира, в котором происходит нечто и помимо его слов, помимо того, что он мог принести своими мощными, огненными словами для понимания Мистерии Голгофы. Но все же — позвольте мне высказать в конце своей сегодняшней лекции еще это — по отношению к Павлу возникает чувство, и именно тогда, когда примешь во внимание явление, охарактеризованное только что как борьба Христа с сивиллами, — по отношению к Павлу возникает чувство, которое я хотел бы выразить в следующих словах: у Павла все представляется так, словно в его слова вложено гораздо более того, что читаешь в них пока; точно сила, сошедшая на него в явлении в Дамаске, находит себе через него выражение, и словно все же в человечество проникают через него выражения и слова, тон, который противоположен пророческому тону сивилл; точно в нем продолжается нечто, что лежало в тоне древних пророков, которых Микеланджело так прекрасно изобразил в своих фигурах. Я сказал, что в сивиллах было нечто, исходившее от элементарных сил Земли, нечто, что не могло бы в них быть, если бы с ними не говорили элементарные духи Земли. У Павла мы находим нечто подобное, нечто, что заметила уже, как это ни странно, но совершенно экзотерически, внешняя наука, но что — хотелось бы сказать — ставит нас, если рассматривать его духовно–научно, перед поразительным миром.