Гадалка из Зазеркалья - страница 13

Уже через два дня утром Ричард приехал за мной и выкупил на весь остаток дня. Оказывается, теперь его суженной приспичило срочно сходить в бассейн. Якобы ее врач сказала, что без водных процедур беременной никак не обойтись. Вопреки нашим опасениям, против меня она не возражала, как против неизбежного зла, и совершенно безропотно проглотила заявление, что я тоже сплю и вижу водные процедуры, только вот сходить не с кем.

Мы зашли в бассейн в центре города. В него я ходила еще школьницей, правда, для его посещения тогда требовалась справка от врача. Да еще и врач при самом бассейне внимательно осматривали ноги – нет ли грибка, еще какой-нибудь заразы. Но теперь никаких справок от нас не потребовали. Кассирша равнодушно протянула два билетика, гардеробщица так же равнодушно предложила купить резиновые тапочки и шапочки. Узнав, что у нас все свое, она полностью утратила к нам интерес. Даже если бы мы с головы до ног были покрыты лишаем, вероятно, нас пропустили бы поплавать без лишних вопросов.

В большущем бассейне сильно пахло хлоркой. Хоть какая-то дезинфекция, подумала я, осторожно спускаясь по скользкой лесенке в воду. Но только собралась было поплыть на середину бассейна, как Лена вцепилась в мою руку и заныла, что плавать она не умеет, воды боится, и вообще… Так что весь отведенный нам час она собирается плескаться у самого бортика, а я должна плавать тут же, а то, не дай Бог, слабые ручки беременной разомкнуться и она утонет.

На мой взгляд, утонуть на двухметровой глубине невозможно в принципе, но Лена ныла так жалобно, что я пообещала дальше чем на два метра от нее не отплывать. Полчаса Лена уныло плескалась у стеночки и с неподдельным интересом рассматривала всех плавающих вокруг женщин, совершенно игнорируя редких в полуденный час мужчин. Я все больше укреплялась в мысли о том, что она наш пол любит куда больше, чем мужской. Но выбор Лены на сей раз меня разочаровал. Сегодня беременная решила познакомиться не с молодой красоткой, а с грузной, злобного вида старухой, которая тоже плескалась у стенки в нескольких метрах от нас.

Начало разговора я как-то пропустила, а когда включилась в беседу, старуха уже кипела от негодования:

– И вот эта стерва все мое белье сняла с балкона и перевесила в ванную, представляешь! – грохотала она. – Да после того, как ее грязные лапы к моему белью прикоснулись, я его не то что одеть не могу, своей собаке не подстелю! А она все свое твердит: мама, есть распоряжение градоначальства, чтобы трусы на балконах не развешивали. Да плевать мне на начальство!

Как я поняла, речь шла не о дочери, а о невестке старухи. Она всячески отравляла ей жизнь: мало того, что соблазнила и женила на себе тридцатилетнего несмысленыша, так еще нагло поселилась в трехкомнатной квартире свекрови.

– Естественно, голытьба, жила с папашей, мамашей и сестрой в одной комнате! И вот теперь, когда ее приняли в приличную семью, думаете, отплатила мне благодарностью? Должна была себя вести тише воды, ниже травы, а она такие фокусы себе позволяет! То белье без спроса перевесит, то вместо моего любимого борща пустые щи готовит, без мяса! Я ей замечание сделала, а она мне: «Мама, в вашем возрасте много мяса есть вредно.» Это я ем много мяса! На ее деньги, что ли? Эта голодранка в одном платье к нам пришла!

Впрочем, как я поняла из дальнейшего пространного рассказа, нелюбимая невестка сама зарабатывала неплохо. Она работала компьютерным художником в небольшой рижской газете, и вполне могла прокормить себя. Но полгода назад девушка, на свою беду, встретила непризнанного гения – тридцатилетнего сынка приветливой бабуси. Этот милый мальчик до сих пор учился на курсах при Академии художеств, изредка выставляя парочку своих картин в рижских галереях. Естественно, картины неизвестного художника никто не покупал, а продавать их на улицах, как делали другие художники, сыночку не позволяло самомнение. Оплачивать квартиру и более-менее сносно питаться ему позволял фотоаппарат. Его «художественные снимки» публиковали несколько газет, впрочем, брать в штат нигде не хотели. Видимо, и фотохудожником он был не ахти каким.