Галактический патруль - страница 14

- Надо, - вздохнула Славка и спохватилась: - Дверную цепочку снять - вот что надо!

Горов одобрительно кивнул, Славка прошагала в прихожую, а вернувшись, доложила:

- Семафор открыт! Ну, я пошла?

- Подожди. Зайдем на кухню и восстановим там все так, как было до твоего прихода.

Горов попросил Славку сосредоточиться, припомнить в точности, на каком месте и как лежала записка, и восстановить статус-кво. Сам же он взял вырванную с мясом пуговицу и положил на ее законное место - за мусорное ведро. Славка по своей инициативе задвинула под фуршетный столик табуретку, оглянулась и заключила:

- Теперь все как было. - Она вопросительно взглянула на Горова. - Ну, я пошла преображаться.

- С Богом. Скажи мне только номер твоего поезда, я позвоню в справочную вокзала и выясню, что к чему.

Славка сказала и в общем-то с легким сердцем пошла в спальню предков. Ей было даже интересно - как в кино! Крутой детектив! До чего вовремя явился Горов, просто удивительно.

Туалетный столик таковым и правда назвать было трудно: это была впечатляющая конструкция под старину - побольше фуршетного столика на кухне, хотя и заметно поуже. Стоял он на двух тумбах с ящиками и ящичками, где хранилась косметика, грим, вазелин, накладные ресницы, брови, губы и бог знает что еще. Столешница была инкрустирована и покрыта толстым стеклом. На стекле - большой трельяж, справа - два флакона духов, слева - два флакона туалетной воды, и то и другое - французского производства, все остальное спрятано в утробах стола. Славка села в очень удобное, вращающееся на манер фортепианного креслице и отрегулировала трельяж так, чтобы удобно было лицезреть себя и в фас, и в оба профиля.

Некоторое время она разглядывала свое лицо, прикидывая, что бы из него сотворить и какую девицу из себя изобразить. Мать хвалила ее лицо с гримерной точки зрения, говорила, что это - нейтральное лицо, которому можно легко придать какую угодно характерность. Нейтральное лицо, надо же! Хотя если по правде, то и впрямь нейтральное, не то что у Людмилы, у той - точеное в абрисах, но полненькое, с акварельным румянцем и ямочками на щеках, появляющимися лишь при смехе и широкой улыбке. А у Славки лицо суховатое, загорелое, с большими высокими скулами. Некий Эйдельман, скульптор-сюрреалист, давно, сколь о нем было известно Славке, подававший большие надежды и все никак их не оправдывавший, бывавший в доме отчима, сказал как-то, что Славка в профиль напоминает ему Афину Лемнию, но в фас это впечатление размывается. Этот Эйдельман, именовавшийся среди своих Делей, имел привычку бесцеремонно разглядывать лица людей, щуря свои большие глаза так, что от них оставались только узкие длинные щели, опушенные ресницами. Деля объяснял, что таким способом он легче усматривает истинную сущность человецев, а отчим посмеивался, что Деля просто близорук, а очки не носит из форсу и престижа: скульптор в очках - не совсем то. Эйдельман, наверное, сначала попросту не замечал Славку, он ухаживал исключительно за зрелыми дамами, а потом заметил, прищурился, высмотрел ее истинную сущность и изрек свой приговор. Славка знала, кто такая Афина, и сравнение подающего надежды скульптора с лысиной вместо волос ей польстило - пусть только в профиль похожа, но на Афину. Не на Мадонну ведь! Но вот почему она похожа не просто на Афину, а на какую-то там Лемнию? Может быть, это осовремененная, сюрреалистическая Афина, у которой голова не на месте, а вместо рук - ноги? Своими сомнениями Славка ни с кем не поделилась, а просто, оставшись одна, достала из шкафа, где хранилась литература по изобразительному искусству, альбом по античной скульптуре, отыскала Афину Лемнию и успокоилась. Лемния оказалась девушкой что надо.

С тех пор Славка иногда позволяла себе разглядывать собственный профиль в зеркало - Афина Лемния, не кто-нибудь! Этот Деля Эйдельман, видно, не зря подавал надежды, хоть и добрался вместе с ними до лысины. Он таки разглядел сквозь свои опушенные ресницами щелки истинную сущность Славки. Стоило ей посмотреть на себя анфас, как Афина Лемния исчезала и на нее смотрела девочка, чем-то похожая на «Ладу» Коненкова или на его же «Нике», - в общем, на ту самую Таню Коняеву, с натуры которой этот скульптор вырубал в мраморе свои обобщенные женские портреты.