Галерея римских императриц - страница 9

В 25 г. до н.э. единственную дочь Юлию он выдал за сына своей сестры – Клавдия Марцелла. Жениху тогда было 17 лет, невесте – 14. Нам неизвестно, одобряла ли Ливия этот союз. Впрочем, брак длился недолго, поскольку Марцелл умер уже через два года, не оставив потомства. И тогда впервые поползли слухи о том, что в этой безвременной смерти повинна Ливия, отравившая юношу, чтобы освободить дорогу к власти своим сыновьям. Слухи эти опровергали, обращая внимание на то, что год был на редкость неудачный: смерть скосила огромное количество жителей Рима, жертвой ее едва не пал и сам Август. В наши дни можно определить, чем был вызван неожиданный всплеск заболеваемости, что стало причиной той или иной эпидемии. Но в те времена каждая неожиданная смерть становилась основанием для обвинений в том, что человека отравили.

Вторым мужем юной вдовы Марцелла стал по воле Августа его ближайший друг и соратник Випсаний Агриппа. Он уже был женат на дочери сестры Августа и имел детей от этого брака, но ему пришлось развестись. Разница в возрасте между ним и Юлией была весьма значительной – более 20 лет.

Свадьба состоялась в 21 г. до н.э. Вскоре Август дождался внуков: двух мальчиков и двух девочек. Третий сын родился уже после смерти Агриппы в 12 г. до н.э.

Если Ливия и лелеяла какие-то тайные надежды относительно будущего своих сыновей, Тиберия и Друза, то они стали совершенно нереальны при таком количестве внуков у Августа. Но как раз смерть Агриппы открыла определенные возможности, которыми воспользовались, без сомнения, по инициативе самой Ливии.

Еще в 12 или 11 г. до н.э. Юлии пришлось выйти замуж за Тиберия, который был старше ее на 3 года. Она, дважды вдова с пятью детьми, почти тридцатилетняя женщина, вступала в брак с мужчиной, который ради этого брака вынужден был развестись с любимой женой Випсанией – дочерью Агриппы от его первого брака. У Випсании уже был ребенок от Тиберия, и она как раз ждала второго. Тиберий выполнил то, что ему приказали, мнения Юлии вообще никто не спрашивал, а Август и Ливия могли считать, что сделан весьма разумный шаг – как с политической, так и с семейной точки зрения. Ведь благодаря этому браку потомство Августа соединилось с потомством Ливии. Раз уж у них не было общих детей, то они могли рассчитывать хотя бы на общих внуков.

Поначалу казалось, что несмотря ни на что супружество Тиберия и Юлии будет удачным. Однако после смерти единственного ребенка, родившегося от этого брака, они отдалились друг от друга. Юлия вела скандально безнравственную жизнь, а Тиберий сначала молча терпел это, а потом отправился в добровольное изгнание.

Однако еще до того, как это случилось, в 9 г. до н.э. Ливии выпало испытать огромную радость, наблюдая за тем, как встречают овациями въезжающего в город после побед в Паннонии Тиберия – это был пусть скромный, но все же триумф. Тогда она вместе с Юлией организовала прием для замужних женщин из знатных семей. Но тот же год принес ей, как матери, непоправимую потерю и огромную боль: ее младший сын Друз умер осенью в Германии, не дожив и до 30 лет. Тело его из-за Альп перевезли в столицу. Через полвека Сенека так описывал эту траурную процессию и материнское горе: «Погребальная процессия тянулась до самого Рима. Не суждено было матери принять последний поцелуй сына, услышать последние слова умирающего. В долгом пути сопровождала она останки своего Друза, и хотя по всей Италии полыхали бесчисленные погребальные костры, душу терзала жалость, как будто на каждом костре она его теряла. Но как только внесла она его в склеп, тут же похоронила и сына, и боль свою. (…) Беспрестанно славила она имя сына своего Друза, везде размещала его изображения – и в своих личных покоях, и в публичных местах. С наивысшим удовольствием и сама все время о нем говорила, и разговоры о нем других слушала, словом, жила его памятью» [2].

Сохранилась написанная для Ливии небольшая поэма, сочиненная ей в утешение – возможно, что ее автором был Овидий. Чтобы унять ее боль, возводились статуи и Ливии были пожалованы привилегии, которые полагались матери троих детей, хотя в живых к тому времени у нее остался лишь один сын.