Галерея византийских императоров - страница 20

В 449 году в качестве новых послов приехали Эдекон и Орест. Первый из них был германцем, вождем племени скиров — он принадлежал к числу самых доверенных людей Аттилы. Именно его сын Одоакр спустя четверть века низложил с трона последнего императора Западной империи Ромула Августула.

Второй, Орест, был римлянином, родившимся в землях на Саве, а когда эти земли оказались под властью гуннов, он стал секретарем Аттилы. И он также спустя двадцать с лишним лет сыграл важную роль в истории Запада, посадив на римском троне маленького мальчика, своего сына — им как раз и был Ромул Августул. Сам Орест впоследствии пал от руки Одоакра.

Иными словами, в качестве членов того самого посольства гуннов на берега Босфора, в столицу Восточной империи, прибыли тогда германец и римлянин, сыновьям которых суждено было стать главными героями последней сцены исторической драмы под названием «падение Западной Римской империи».

Но это посольство было очень важно не только в свете символики грядущих событий. Во время пребывания послов в Константинополе всемогущему в ту пору при дворе евнуху Хрисафию пришел в голову хитрый план: он решил попытаться подкупить Эдекона, чтобы тот убил Аттилу. Этот план он изложил ему во время приема, на котором кроме них двоих присутствовал лишь переводчик Вигила.

План этот можно оценивать и осуждать как преступное намерение, но в то же время — как утверждают некоторые — он был крайне наивен, поскольку гибель одного человека не могла оказать существенного влияния на развитие событий. Но можно также принять и другой вариант: Хрисафий подошел к делу со всей серьезностью и предусмотрительностью. Возможно, что он прекрасно понимал сущность и структуру государства гуннов и отдавал себе отчет в том, что смерть властелина может стать самым быстрым и результативным избавлением от опасности, уже многие годы угрожавшей империи. Личность Аттилы была важнейшим связующим звеном, объединявшим в единое целое слепок разноязыких орд, и в момент его внезапной гибели все здание должно было тут же рухнуть. Что, собственно говоря, и случилось несколько лет спустя. Хрисафий хотел лишь ускорить ход событий.

Эдекон сделал вид, что согласился на предложение. План держали в строжайшем секрете — кроме трех вышеперечисленных лиц, о нем знал лишь император и один из его самых доверенных сановников. Однако о готовившемся покушении ничего не сообщили послу римлян, отправленному к Аттиле вместе с возвращавшимися за Дунай Эдеконом и Одоакром.

Этим послом был Максимин — высокопоставленный сановник (хотя и не столь высокопоставленный, как рассчитывал Аттила, поскольку консулом он никогда не был). Властелин гуннов хотел видеть посланником императора сановника наивысшего ранга и даже утверждал, что для встречи с ним он был готов лично отправиться в Сердику (современную Софию).

В письме к Аттиле император заявлял: «Беглецов мы Тебе давно уже вернули, сейчас посылаю еще семнадцать, и больше у нас никого нет». Посол должен был также на словах пояснить, что у римлян нет такого обычая, чтобы переговоры вели сановники в ранге консула, а что касается возможного прибытия Аттилы в Сердику, то это просто нереально, поскольку город лежит в руинах.

Максимина в этом посольстве сопровождал историк Приск. В своем труде он оставил отчет о путешествии и о пребывании при дворе Аттилы. Этот прекрасный источник дает нам возможность познакомиться с взаимоотношениями, обычаями и менталитетом гуннов, с окружением Аттилы и с ним самим. Вот, например, сцена первой аудиенции:

«Аттила восседал на деревянном троне. Мы остановились на некотором расстоянии, а Максимин вышел вперед и приветствовал правителя. Он вручил ему письма и сказал:

— Император наш желает здоровья и удачи тебе и всем твоим близким!

На что Аттила ответил:

— Пусть встретит римлян то, чего они нам желают!

Затем он тут же повернулся к Вигиле и закричал:

— Ты, бесстыдная скотина, зачем снова пришел сюда? Ведь тебе прекрасно известно, о каких условиях мы договорились с Анатолием! Тогда было сказано, что римские послы не появятся у нас до тех пор, пока не выдадут нам всех перебежчиков!»