Гамбит Смерти - страница 16

За ним показался Олег.

– Нам пришла в голову идея повнимательнее осмотреть ледник. Записку искали. Вдруг все же Нимисов оставил ее, это бы упростило дело. Днём не сообразили, не до того было.

– Нашли?

– Увы, нет.

Олег дважды повернул ключ в замке.

– Аркадий Иосифович с вами гулял?

– Только что назад пошел.

Мы брели неторопливо, дневное оживление покинуло нас. Не удивительно: Александр Борисович с Олегом опять посетили мертвецов. О себе и не говорю.

Дверь в шале оказалась запертой.

– Странно, – Олег подергал ее. – На засов заложено, – он постучал кулаком. – Аркаша, открывай! Свои!

– Я попробую через кухню, – дурак, кретин, нашел объект для шуток. Я прошел галереей, вышел в обеденный зал, отодвинул засов и впустил остальных.

– Что это с Аркадием Иосифовичем?

– Нервы шалят. Мы порассуждали, не мог ли Нимисов впасть в мнимую смерть с помощью своих снадобий. Подходим к леднику, слышим – внутри кто-то ворочается. Он и испугался.

Страчанский покачал головой:

– Ну и фантазии же у вас!

Я громко позвал:

– Аркаша, где ты?

– Сюда, сюда, Петр Иванович! – голос доносился сверху. Я поднялся на второй этаж. В приоткрытой двери белело лицо Аркадия. – Быстрее!

– Отбой тревоги. Это Александр Борисович с Олегом ревизию в погребе делали.

– Аркаша, спускайся! – зычный зов Олега подтвердил мои слова.

– Иду, – он приоткрыл дверь, на цыпочках подошел к лестнице. – Его нет?

– Кого?

– Его… Нимисова, – он с трудом произнес имя.

– Нет, конечно. Нимисов умер. Навсегда.

– Я так и знал, – Аркаша порозовел, смело ступил на лестницу.

Помедлив, я пошел за ним.

– Петр Иванович, чего бы покушать? – Аркаша, забыв про изжогу, развалился за столом, горделиво поглядывая по сторонам.

– Самое время, – поддержал Олег.

Я принес сосиски, картофельные чипсы, томатный сок – все консервированное. Как заказывали.

Олег вздохнул. Сам напросился.

– Ох, как я испугался! – нездоровая бодрость Аркаши грызла мою совесть. – Мертвецы ожили! Умом понимаю, что ерунда, а ноги сами несут.

Страчанский отложил консервный нож.

– Давайте сменим тему, поговорим о более приятном.

– Погода хорошая. Скоро домой вернемся. Я рыбок покормлю. Они красивые. Молчат все время, а меня понимают. Когда я приз на турнире беру, радостные– радостные меня встречают. Я им тогда корм живой покупаю, он полезный, – Аркаша зевнул. – Я спать пойду.

– Восемь всего, – удивился Олег.

– Волновался. И ночью не выспался.

– Разумеется, Аркадий Иосифович, отдыхайте. На сегодня программа исчерпана, – Страчанский сочувственно следил за Аркашей.

Тот, сгорбившись, шаркая ногами, побрел наверх.

– Нервная система Аркадия Иосифовича совсем истощена. Происшедшее очень сказывается на нём. Надо с ним повнимательнее, поосторожнее… – он посмотрел на меня.

Я собрал остатки ужина со стола и отнес на кухню. Отоспится – войдет в норму. Взрослый парень, девятнадцатый год. Пора взрослеть. Про Нимисова я зря придумал, но кто же знал, что Страчанский с Олегом в ледник полезут. Впрочем, началось у Аркаши раньше. Четыре смерти – любая психика истощится.

Моя тоже.

– Морковку не уделите? – Олег не усидел в обеденном зале.

– Сколько угодно. Вымой, бери ножик и чисть. Хочешь, пару яиц сварю всмятку.

– Можно, – он обстругал большую оранжевую морковь.

Я поставил песочные часы.

– Аркаша-то пугливый стал. Дёргается. Надо и ему подкормиться.

– Понесло вас в ледник. Станешь пугливым, – вода закипела, и я засек время.

– Я и сам через силу шел, но Александр Борисович настаивал. Давай проверим, говорит, вдруг утром в панике просмотрели записку, – он отправил в рот остатки моркови. – Не люблю мёртвых. Щемит душу среди них. Да и Александр Борисович, как ты дверь захлопнул, тоже… – он поднялся. – Потом съем яйца, сейчас расхотелось. Прилягу. Шумни, если что.

Его спина, широкая, надежная, скрылась в дверях. Успеть бы шумнуть.

Я взял тяжелый разделочный нож, взвесил. Неплохо бы держать при себе. Не поймут, перепугаются, нехорошее подумают.

С сожалением я положил нож на место.

Вообще-то у ребят есть ружья. Мало ли, время такое. Только в кого стрелять? В мертвецов?

До позднего вечера сражался я с мерзостью запустения – скоблил, чистил, мыл, стирал. Последние два дня приходилось манкировать уборкой. В одиннадцать часов и меня потянуло в сон. Заслужил. Я оглядел кухню. Можно санитарную инспекцию принимать.