Гамбит Смерти - страница 3

Под ногами зашевелились камешки. Я, хоть и страховался за ствол дерева, отпрянул от края. Валуны, обточенные рекой, гладкие, но очень твердые. А сверху такие безобидные.

Я снял штормовку, постелил и сел, прислонясь спиною к дереву. Солнце приятно греет, речка шумит, листья шелестят – что еще надо?

Дорога сверху смотрелась совсем тоненькой; от шале шла она к мосту, теперь разобранному. Реконструкция. Рядом висел хлипкий временный мостик, аттракцион для любителей острых ощущений. Как только я носил по нему поклажу? Невероятно.

За рекой дорога уходила вправо вдоль подножия гор. Двадцать пять километров национального парка, а дальше – Харыз. Ближайшее селение. Идея Нимисова – забраться в горную глушь, подальше от вампиров энергии, и готовиться к турниру.

Тишина. Безлюдье. Полный покой.

Я задремал. Гармония с природой перешла в новое качество. Виделся мне Кишинёв. Комсомольское озеро с водой, столь же чистой, что и здесь. Какой спрос с дрёмы? Я плыл на лодке, легко помахивая веслами, а чайки кричали и кричали, сначала радостно, а потом вдруг тревожно. Вода из небесно – голубой стала серой и плотной, как силикатный клей, лодка завязла, и, в довершение всего, перед её носом вспучился водяной бугор, набряк и прорвался взметнувшимся в небо фонтаном вишневой венозной крови и коротким резким воплем.

Я проснулся, а крик из сна протянулся в явь, эхом отзываясь из ущелий.

Спуск вниз короток, но и тут можно подвернуть ногу. Или шею. Я берёгся.

У берега Аркадий с Юрием о чём-то говорили вполголоса.

– Это не ты орал? – Юра чуть опух. Тоже, должно быть, дремал.

– Орал? Я думал, приснилось мне.

– Нет, кто-то действительно крикнул, – Аркадий напрягся, всматриваясь за мою спину. Нужно ему очки носить, а стесняется. Кого? Скорее всего, себя.

Я обернулся. Подходили остальные. Кто тот безумец, прервавший нирвану наставника?

– Все собрались? – голос у Валерия Васильевича тихий, но укоризненный.

– Комова нет, – Юрий смотрел на тропу.

– Сходите за ним.

Воцарилось молчание провинившегося класса перед строгим учителем.

Минута.

Вторая.

Из-за поворота тропы выбежал Юрий.

– Он разбился! Он разбился!

Олег первым шагнул навстречу.

– Что с Иваном?

– Насмерть, – Юрий остановился, повернул назад. Тропинка узкая, шли по одному, я сразу за Олегом. Несколько поворотов – и вот нависающая скала, место Ивана, крайняя, самая дальняя, а внизу, на каменистом берегу Желчуга – он сам.

Иван успел сгруппироваться в падении, но – двадцать метров. Семь этажей по городским меркам. И – камень. Эксперт не требовался.

Брызги речного потока долетали до нас и морозили кожу.

– Как же это он? – Аркадий отвел взгляд. Зрелище не для шахматиста.

– Упал. Сорвался, наверное, – Юрий кинул взгляд на скалу.

– Не следует ли сообщить властям? – Александр Борисович, Александр Борисович! Вот тебе и концентрация.

– Каким властям? Где они, власти?

Да. С властями в горах сложно. И не в горах тоже. Военные патрули или самооборона – это есть. Но на падение со скалы они не приедут.

– С властями я улажу, – Юрий знает, что делает. – Составим акт о несчастном случае. Вот с телом проблема. Придется доставить в поселок. Я думаю, в Харыз идти смысла нет. Сегодня поздно, а выйти завтра – доберусь к ночи, опять дела не будет. Вот послезавтра машина придет, на ней и отправлюсь. Деньги понадобятся.

– Разумеется, – Страчанский разгладил лоб.

– Олег, принеси носилки. Они у входа в чулане.

– Хорошо.

– Может быть, подняться наверх, посмотреть? – подал голос Аркаша.

– Зачем? Впрочем, давайте. Только осторожно, и не все. Петр Иванович, вы пойдете со мной?

Ничего необычного наверху мы не обнаружили. Юрий осторожно подошел к самому краю.

– Наверное, голова закружилась. Всё-таки горы. Или просто слишком близко подошел и потерял равновесие. Давай осторожно вниз.

– Нашли что-нибудь? – Аркаша нервничал.

– А что мы могли найти?

– Следы борьбы, например. Вдруг на него напали?

– На Ивана? К нему невозможно незаметно подойти. А одолеть он мог любого, даже не вспотев. Ну, может, кроме Олега.

– Вы говорите ерунду, – оборвал его Нимисов. – Олег находился от него дальше всех. И мимо меня незамеченным пройти не мог никто.