Ганг, твои воды замутились. Три брата - страница 3

В спор за право именоваться президентом Общества охраны Ганга включились такие акулы калькуттского бизнеса, что все были удивлены, узнав, что во второй тур выборов на этот пост вместе с известным финансистом господином Бхагаватом Чанхури прошел представитель партии Индийский Национальный конгресс профессор Рама Бредхишот, за которым не стоял никакой капитал. Неужели в мире, где все продается и покупается, святое дело может попасть в чистые руки — особенно если оно сулит немалые возможности для обогащения? Городская интеллигенция воспрянула духом, думая о том, что дело защиты Ганга возглавит человек, не выражающий интересов ни одной из влиятельных финансовых группировок. Профессор Бредхишот хорошо знаком многим — стараниями таких, как он, и его личными в том числе, было привлечено общественное внимание к самой проблеме реки. Ученый-биолог посвятил свою жизнь Гангу. Если фонд Общества попадет в его руки, можно не волноваться о том, как будут расходоваться деньги.

Впрочем, его соперник, несмотря на свою успешную деятельность на поприще финансов, тоже не был особенно скомпрометирован ни рискованными коммерческими авантюрами, ни порочащими связями с преступным миром. Он не только никогда не попадался на чем-нибудь недозволенном, но напротив, сам в молодости написал книгу «Политика и коррупция», разоблачавшую тогдашнюю верхушку пирамиды городской власти. Пресса жаловала его, частенько именовала «безупречным» и «образцом для подражания», ставила в пример прочим бизнесменам, куда более неразборчивым в способах достижения своих целей. Господин Бхагават Чанхури вполне мог рассчитывать на то, что именно он возглавит Общество, если, конечно, простые его члены не отдадут свои голоса профессору.

Последняя перед выборами встреча с избирателями была устроена прямо на берегу Ганга, в пальмовой роще. Жара уже спала, и с реки дул ласковый ветерок, чуть растрепывая пышную шевелюру стоявшего на помосте у микрофона человека. Высокий и широкоплечий, господин Чанхури в свои пятьдесят пять все еще был очень красив. Его крупное лицо с высоким лбом, на который спадали кудрявые завитки волос, горбатым носом и волевым подбородком напоминало скульптурные портреты древних римлян. Сходство усиливалось твердым, даже жестким взглядом глаз — в них без труда угадывалась способность метать молнии в иные минуты жизни. Холеные усы не тронула седина, выбелившая виски. К тому же в манере говорить было особое обаяние привыкшего повелевать человека, уверенного в силе своих слов и умеющего владеть аудиторией.

— Братья! Сегодня мы говорим о том, что чистота вод Ганга — символ духовного здоровья нашего народа. Наша душа чиста, я верю в это, но дела наши грязны! — Чанхури возвысил голос, стараясь передать свое волнение в связи с горькой необходимостью признать эту скорбную реальность. — Мы осмеливаемся спускать в Ганг отбросы наших предприятий — в тот самый Ганг, который переполняет почтением наши сердца. Почему же это почтение не может спасти реку? Или оно рождается в порочных людях, которым следовало бы очистить себя перед тем, как браться за святое дело.

Он выдержал паузу, ожидая реакции публики. Она ответила ему не слишком бурными, но вполне вежливыми аплодисментами.

— Ганг берет свое начало не только в Гималаях. Подлинные его истоки в душе каждого человека. Мы загрязнили его воды своей нечистой политикой, коррупцией, опутавшей всю страну, своим неверием, наркоманией! Преступники, смывая свои грехи в этих водах, тоже загрязняют их, — продолжал Чанхури. — Если вы доверите мне возглавить эту кампанию, я обещаю… — он запнулся, как бы стараясь полнее выразить собственную решимость отдать все силы борьбе за Ганг, — нет, я не просто обещаю, я клянусь…

Собравшиеся внимали ему с искренним сочувствием, и, поддаваясь его волнению, стали обмениваться одобрительными взглядами. Это не укрылось от внимательно следившего за всем происходящим господина в строгом сером костюме, сидевшего в последнем ряду. Он повернулся к молодому человеку в расстегнутой на груди рубашке и незаметно для остальных подал ему знак: момент настал, можно начинать!