Гардарика - страница 9

— Умирающий от голода не грезит о нарядах для украшения тела! Что мне трон, если море лежит между мною и землей бриттов?

— Тебя изводит тоска по родной земле?

— Да, клянусь Пресвятой Богоматерью! Земля бриттов скудна по сравнению с Руссией, страной городов, поражающей своим богатством и великолепием, невежественна по сравнению с ее просвещенностью… Все это так! Но я — бритт, и rex бриттов… И мне мила Британия, земля подвигов rex’а Артура, хоть и далеко ушли от нее времена благородного, дружного рыцарства, боровшегося со злом, подобно поражавшему змия святому Георгию!

— Но они пришли на Русь! Не раз на пирах у Крестителя Руси — Владимира Красное Солнышко — собирались бесстрашнейшие для беседы за чашей старого меда или привозного вина: вспомянуть недавние битвы и подвиги, чтобы разъехаться затем на поиски новых! Узы рыцарства пришли на Русь: вот моя рука, rex Эдвард Айронсайд!

И мы, так странно сведенные похожими нашими судьбами, скрестя наши мечи, поклялись на них друг другу в рыцарской дружбе… Долго говорили мы в тот день: уже посинело небо в узких окнах, оплыли свечи белого воску, а небо из темно-синего стало ослепительно черным, и бездонную свежую чернь его усыпали радостно яркие звезды, а мы все говорили друг с другом.

— Тебе должно быть известно, что мою страну, Британию-Англию, давно терзают набеги язычников-данов, — начал повествовать мой обретенный друг-брат, дабы пояснить свои предыдущие слова.

— Да, я о том читывал, князь Эдвард. — У нас — степные кочевники, у вас — морские.

— Понятное дело, мы и живем на острове, rex. Однако суть одна: народ страдает великим страданием. Но по вине двух злых женщин наши обидчики усилились. Но то события давности столетней, наберись терпения, иначе не поймешь причины моих злоключений. В те времена всей страною правил славный Эдгар по прозванью Мирный. У него было два единокровных сына. Старший, Эдвард, родился от первой жены, и когда Эдгару пришла пора умереть, он был уже почти миновал юношеский возраст. Решительный и разумный нрав Эдварда сулил стране хорошего правителя. Однако был другой сын, еще дитя, рожденный второй Эдгаровой женою Эльфридой. Эго звали Этельред. Любя своего сына, Эльфрида возненавидела его брата. К тому ж хотелось ей сделаться правительницей матерью, а не оставаться просто вдовою прежнего правителя. И вот однажды Эдвард ворочался с ловитвы мимо лесного имения мачехи. Разгоряченный, он попросил вина или воды у этой лицемерки, что вышла с почетом встретить его к воротам. С низким поклоном Эльфрида подала пасынку рог, полный вина, и покуда он пил, не слезая с седла ибо торопился, сделала знак рукою своему доверенному слуге. Негодяй кинулся на пьющего Эдварда и ударил его ножом. Он убил его до смерти, rex!

— К чему присудили жестокую женщину, к смерти или к пожизненному заточению? — спросил я.

— У Эльфриды была сильная семья, суда не состоялось. Так и стала она править при маленьком Этельреде, которого всячески баловала. Мудрено ли, что он вырос скверным человеком! Кроме того был он глуп, труслив и нерешителен. Народ дал ему прозванье Этельред Неповоротливый. Прознав о том, даны хлынули на наши берега в неслыханном количестве. Они грабили, жгли, убивали и даже имели наглость селиться в моей стране! Когда сделалось совсем худо, Этельред бросил Британию на произвол врагов и бежал в Нормандию. Там он и спрятался, спасая собственную жалкую жизнь! В Нормандии он позабыл о том, что оставил дома жену и маленького сына Эдмунда. Он взял в жены Эмму, дочь rex’а норманнов.

— Его сын был Эдмунд, — переспросил я. — Но ведь…

— Да, Этельред Неповоротливый был мне дед, — Эдвард вздохнул. — Мы поклялись в дружбе, зачем мне скрывать от тебя правду? Но поверь, отец мой, избранный народом, покуда Этельред прятался в городе Кане у норманнов, смыл грехи Этельреда и своей бабки! Он как лев кинулся на Канута, сына Свейна, что правил данами, и дал ему семь сражений. Он теснил и теснил завоевателей, за что и был прозван Железнобоким. Меня же зовут так в память об отце, я покуда ничем не заслужил прозванья. Канут отступал по нашей земле все ближе и ближе к воде, что принесла его к нам. Боясь, что скоро для него не останется и пяди британской земли, он подослал к отцу отравителей. Мать и отец мои умерли в одночасье. Незадолго до этого злодеяния умер в Нормандии и дед, оставивши двух сыновей — Эдварда и Элфреда. Не хочу назвать их дядьями своими, ибо они рождены от брака, свершенного при живой жене. И вот, что надумал коварный злодей Канут. Он предложил Эмме свою руку.