Гарнизон в тайге - страница 23
Пятую ночь Мартьянов не смыкал глаз. Не спалось: Макаров ушел на Амур.
— Михаил Павлыч, что же делать будем?
Гейнаров молчалив эти дни, а если и говорит, то торопливо повторяет одни и те же слова, как бы убеждает:
— Работать, работать, Семен Егорович. Пять дней кротами были — снег рыли, будем шестые рыть…
— Радиограмма есть?
— Сообщают: фураж отгружен.
— Как подкузьмили нас пароходы! Это черт знает что…
Поздний час. Гарнизон спит, только горят фонари в палатке Мартьянова да в караульном взводе. Медленно плывут по снегу синие тени облаков. Ночь тиха.
И вдруг откуда ни возьмись человеческие голоса и собачий лай. А над всем этим чуть гнусавый, сильный голос каюра.
Мартьянов и Гейнаров вскакивают с нар. Выбегают из палатки. Навстречу по голубому склону горы опускается длинный обоз собачьих упряжек. Нарты нагружены сеном. В ночи нарастает собачий лай, громкие окрики каюров.
— Живем, Семен Егорович! — кричит Гейнаров.
На них со свистом мчатся нарты.
— Та-а! Та-а! Гей, гей, нарта бежит!
Мартьянов машет рукой. Нарты разворачиваются. Бегут люди в оленьих дошках, шапках-ушанках.
— Ай, лоча большой!
— Алмал!
Снова знакомый голос друга.
— Семенча!
Подбегает старый Ничах.
— На, на, все тебе…
Мартьянов обнимает его.
— Спасибо, дорогой!
— Сердце у меня, как глаза, открыто… За Красной Армией, как за тайгой, спокойно: ни ветра, ни бури…
Старый гиляк, что-то вспомнив, бежит к нарте.
— Семенча, это подарок Минги.
Ничах протягивает два туеска — с брусникой и черемшой.
— Кирюха! — кричит гиляк.
Возле него появляется каюр Бельды. Он держит в руках связку сушеной корюшки.
— Наши гостинцы, — и Ничах низко кланяется.
— Не забуду, — растроганный Мартьянов обнимает друга.
Подходит Макаров в борчатке, с расстегнутым шлемом. При лунном свете видно его усталое лицо, заросшее густой щетиной.
— Ну как? — озабоченно спрашивает Мартьянов.
— Приказание выполнено…
— Я не об этом… Устал? Иди отдыхай…
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Прилетел начальник ПУАРМа товарищ Мезин. Самолет посадили на ледяное поле бухты. Овсюгов, обеспокоенный приемом самолета, не спал всю ночь. Он установил дежурство у площадки, жег костры, словом, проявил излишнее усердие сам и создал чувство напряженности у связистов, находившихся на площадке.
Мартьянов прибыл к месту посадки, как только самолет появился над бухтой и делал круги, чтобы пойти на снижение. Едва самолет подрулил к берегу, командир крупными шагами направился к машине. Не доходя шагов десять, Мартьянов четко отрапортовал начальнику политического управления ОКДВА, стоящему возле серебристого крыла самолета. На Мезине было коричневатое кожаное пальто с каракулевым воротником, шапка-ушанка с квадратными очками пилота, через плечо на ремешке свободно свисала кобура с наганом.
— Чуточку качнуло перед посадкой, — громче обычного произнес Мезин после того, как выслушал рапорт и пожал руку Мартьянову. Он несколько раз тряхнул головой, словно освобождаясь от неприятного ощущения воздушной качки, и добавил: — Крепкого чайку бы сейчас, — и скосил с прищуром глаза на Мартьянова.
— Будет, товарищ начальник ПУАРМа.
Мартьянов ждал, что Мезин сразу же спросит о делах гарнизона, о том, как они обосновались в тайге, и был несколько удивлен и обескуражен столь простой и обычной просьбой. «Чаек, так чаек», — подумал он и тут же послал нарочного в столовую начсостава.
Они медленно поднялись на берег.
— Где же твой гарнизон? — спросил Мезин, осматривая даль бухты, причудливо изрезанной каменистыми высокими берегами и закрытой со всех сторон грядой шлемообразных гор.
— В шести километрах отсюда.
— Какая неоглядная ширь и все закрыто тайгой!
Круглов, волнуясь, нетерпеливо поджидал прихода начальства. Он вытянулся в струнку, как только Мартьянов с начальником ПУАРМа подошли к машине.
— Бегает?
— Ползает по-пластунски, — шутливо отозвался Мартьянов и рассмеялся. — Я предпочитаю санки и лошадь…
— Привычка партизанских лет?..
— Нет, гораздо удобнее, без канители.
Мезин, прежде чем сесть, постучал бурками с толстой подошвой о дверцу, стряхнул снег, а потом, пригнувшись, залез в машину. Скрипнули пружины сиденья. Круглов захлопнул дверцу.