Гарсиа Маркес - страница 16

«Если хочешь стать настоящим мужчиной, богатым и знаменитым, не позволяй солнцу застать тебя в постели!» — рано утром будил внука дед.

Несмотря на возражения бабушки и всего «бабьего царства» (которое, конечно, наложило отпечаток на характер будущего писателя, всю жизнь он зависим от женщин), полковник всюду «таскал» мальчика с собой. У них были свои постоянные маршруты по городу. Они проходили по бульвару, по улице Турков, мимо аптеки Барбосы, мимо церкви Святого Иакова и Святой Троицы (Габито часто в ней бывал, прислуживал при алтаре), пересекали площадь Боливара. Иногда заходили в магазин свежемороженой рыбы, где маленький Гарсиа Маркес впервые в жизни коснулся льда пальцами и отдёрнул руку, показалось, что обжёгся. («И потом, приступая к роману, — вспоминал писатель, — сочиняя первую фразу, я вспомнил то первое моё впечатление: лёд в самом горячем городе мира волшебен».) По четвергам заглядывали на почту, где полковник осведомлялся, нет ли новостей по поводу обещанной правительством пенсии ветеранам войны, закончившейся четверть века назад, и нет ли писем, — но полковнику не писал никто (за исключением его сына Хуана де Диоса).

Дед брал Габито с собой и рассказывал, рассказывал, спасаясь от собственного одиночества. Он рассказывал об открытиях, о войнах, о величайшем патриоте, освободителе Латинской Америки Симоне Боливаре, умершем в Колумбии в имении «Сан-Педро-Алехандрино» близ Санта-Марты, неподалёку от Аракатаки, где они жили; дед с внуком неоднократно совершали путешествия на место смерти Боливара, чтобы отдать должное его памяти. Дед воспитывал внука патриотом — несмотря на всё то, что недодала полковнику (которому «никто не пишет») родина. Патриотическое воспитание — как ни пафосно звучит — важнейшая составляющая будущего художника, базис, без которого надстройка в виде книг, картин, симфоний, памятников, прочих произведений хлипка, неглубока и несамостоятельна.

Дед с внуком совершали дальние походы через нескончаемые банановые плантации в тропические леса, где всё было внове, многое вызывало в мальчике восторг или ужас, как, например, встреча с очковым медведем. Дед знал названия великого множества трав, цветов, кустов, деревьев, зверей, насекомых, птиц, среди которых одних только колибри сотни видов! И дедовские уроки потом очень пригодились в работе журналисту и писателю. (А чрезвычайной красоты птичка из рода кетсалей — соледад, что в переводе означает «одиночество», стала самым счастливым в истории литературы талисманом.) Поднимались они с дедом в предгорья и даже в горы Сьерра-Невада-де-Санта-Марта, где находится самый высокий пик страны — Кристобаль-Колон (5760 метров) и с которых открывались захватывающие мальчишеский дух ослепительные панорамы. Особенно любил маленький Габито ходить с дедом к водопадам и купаться в ледяной воде истоков реки Аракатаки. Там дед рассказывал, как во время войны они форсировали реку и утонуло множество людей и коней. Дед научил внука нырять и плавать сажёнками. Дед преподал внуку первые уроки выдержки, воли, мужества. Однажды под вечер, когда дед отошёл, Габито сам решил плыть по течению, покуда хватит сил. Он плыл и плыл, плыл и плыл. Смеркалось. А он плыл и плыл, чтобы доказать, что тоже на что-то способен. Плыл и плыл. Стемнело. Устал, силился, но не мог выбраться на берег, течение уносило всё дальше и дальше. И, когда отчаявшись, помолившись Деве Марии и Господу, он простился с жизнью, на стремнине в валунах его выловил за ногу дед.

— Не сдавайся, — говорил полковник у костра. — Что бы ни случилось — не сдавайся. Знай, что в этом мире ты должен всего добиваться сам, тебе никто не поможет, когда не будет деда. Будь мужественным. Бейся до конца. И помни: никогда не поздно начать сначала.

Просушив одежды, они продолжали путь — дед и внук, две фигуры в тумане, большая и маленькая, друг на друга похожие. И мужчины разговаривали друг с другом.

Габриель обожал своего полковника. Старался быть таким же уверенным в себе, бесстрашным и бывалым. Мечтал иметь револьвер, чтобы на ночь класть его под подушку, как дед. Копировал походку, старался много и смачно есть, пить из родника ломящую зубы воду, ругаться, мочиться, широко расставив ноги, степенно говорить, внезапно посреди рассказа, будто вспомнив о чём-то, задумчиво умолкать, как бывало это с дедом, хотя и не имел представления, о чём надо задумываться. Когда Габито ещё не умел читать, дед читал ему вслух «Легенды и мифы» Древней Греции и даже древнегреческие трагедии, хотя бабушка и все домашние уверяли, что ещё рано, малыш ничего не поймёт и только напугается. «Мой внук всё поймёт и ничего не напугается», — уверял полковник.