Garum Regius - страница 8
Мы выпили вина, но Корнелия оказалась права – подкрепление, которое получил Вариний было значительным, и следующая битва была нами проиграна.
Даже матерящаяся во всё горло германская конница не спасла нашего положения.
Я дудел изо всех сил – но это моё старание тоже оказалось недостаточным.
Мы потеряли несколько тысяч человек убитыми, а ещё тысяча оказалась в плену. Всех пленных Вариний казнил.
Он поставил свой лагерь в какой-то полу-тысяче шагов от нашего, но не атаковал.
Вероятно, он хотел показать нам, что не даст либертарианцам уйти без его согласия.
Кроме того, он устроил нам проблемы с продовольствием – уведомил местных крестьян, что за продажу нам хлеба их ждёт смертная казнь. Крестьяне почему-то поверили Варинию. А мы не могли отбирать хлеб силой, потому что это могло попортить нам репутацию и грозило перебоями с новобранцами.
– Борцы за свободу не могут грабить крестьян! – сказал Спартак. – Это против правил!
– Нас гонят, как баранов! – убивался Крикс.
– Вариний хочет сделать себе карьеру! Долбаный плебей! – говорил Спартак.
– А ну, пойду-ка я и прикажу казнить всех пленных! И всех подозрительных тоже!
Спартак был так печален, что не стал останавливать своего друга.
Я налил ему вина.
– Что делать, Корнелия? – спросил главный борец за свободу.
– Уходить. На юг. Там мы сможем пополнить войско. И там есть хлеб.
– Как уходить? Эта плебейская морда села нам на хвост и морит голодом! Если мы начнём есть лошадей, то германцы разбегутся – они уже привыкли воевать верхом! И нас мало! Мы не можем атаковать!
Корнелия обняла Спартака и дала ему бокал с вином.
– И не нужно атаковать. Нужно перехитрить.
Спартак выпил вина.
– Говори!
Корнелия изложила свой план – он понравился и Спартаку, и Криксу, но я, честно говоря, был от него не в восторге.
Боевая подруга нашего военачальника предложила поставить на место караульных трупы и оставить в лагере дудя, чтобы он продолжал дудеть и поддерживать огонь в кострах для задымления. По её мнению, такой спектакль должен был усыпить бдительность врагов, пока все живые либертарианцы двинутся на юг.
– Мы выиграем несколько дней. Так мы оторвёмся от Вариния! – сказала Корнелия.
– А что, если не оставлять дудя? – спросил я.
Все трое посмотрели на меня.
– А чего ты испугался? Подудишь пару дней и нас догонишь! Мы оставим тебе лучшего коня! – сказал Крикс.
– Это приказ, Марцеллус! – сказал Спартак. – Уверен, что ты справишься!
– Не боитесь потерять Писца? – спросил я.
– В случае чего, Корнелия займётся документами.
Корнелия кивнула.
– Когда нас догонишь, можешь требовать, чего захочешь! В пределах разумного, разумеется, – сказал Спартак.
Мне ничего не оставалось, кроме как согласиться.
Ночью выставили трупы на места караульных, а утром все либертарианцы со своими семьями двинулись на юг.
Я дудел наши обычные сигналы и кидал дрова в костры.
Два дня я не спал, а потом решил, что с меня хватит, кое-как залез на лошадь и поскакал догонять своих друзей.
Через три дня я настиг либертарианцев у Кум.
Спартак обнял меня и пригласил отобедать тем, что послали добрые боги.
Надо сказать, питание восставших улучшилось – на обед подали диких кабанов, устриц и, конечно, фазанов с лучшим в мире соусом.
– Вот, Марцеллус, специально для тебя задушили двух последних птиц. Я знал, что ты вернёшься к нам!
Мы разлеглись на диванах, как аристократы, а прислуживал нам тот самый Гур, который выпросил себе пощаду. Мне он не нравился, но я молчал.
– Как прошло? Вариний так ничего и не заподозрил? – спросил меня Спартак.
– Нет. Я был на высоте!
– Не сомневаюсь! Выпьем за Марцеллуса Писца, нашего друга и соратника в нелёгкой борьбе!
Мы лежали, пили прекрасное вино, наслаждались прекрасной едой, и нас развлекали танцовщицы.
– У нас всё тоже хорошо, как видишь. Армию за три дня увеличили вдвое! А к нам всё идут и идут! Уже оружия не хватает – выдаём вилы и дубины. Нам бы ещё обучиться как следует! Ну, думаю, на этот раз старина Вариний получит по зубам, сука! – сказал Спартак.
– Мы выбьем ему его гнилые клыки, будь уверен! – сказал Крикс.
Мы выпили за победу.
– Спартак, ты обещал мне выполнить любую мою просьбу, когда я вернусь!