Гарвардский баг - страница 14

Я проверила данные на трекере, размялась и сорвалась на бег.

Через сорок минут в голове наконец-то стало ясно, мышцы приятно гудели, тело немного ныло, Энджи в наушниках сообщила, что я в пределах своей физической нормы, хотя до необходимого и привычного уровня нагрузки сегодня недоработала.

Ну да и класть.

Я сначала просто сбавила темп, потом перешла с бега на шаг, тянула мышцы рук и спины, пока шла назад к дому. В парке сегодня было на удивление пусто, с неба моросило что-то мелкое и мерзкое, похожее на водяную пыль, дрожали в лужах огни фонарей, где-то за спиной лаяла чья-то псина.

Было тихо.

Я убавила громкость в ушах, думала о том, что делать завтра.

В офис надо ехать однозначно, разобраться с файлами и документами. Обговорить все с Ястребовым еще раз, перераспределить нагрузку и пересмотреть приоритеты.

Я так глубоко погрузилась в собственные мысли, что не замечала почти ничего вокруг, не обращала внимания на редких прохожих, не реагировала на звуки.

И расплатилась за это у выхода из парка.

В правый бок вдруг прилетел удар, мощный, совершенно неожиданный и очень болезненный. Меня отшвырнуло в сторону и протащило по земле, левую руку и плечо ожгло, будто крапивой, дернуло колено. А через миг сверху навалилось что-то тяжелое, душное и вонючее. Не что-то, кто-то… Какой-то мужик. Он не говорил ни слова, не издал ни звука. От него воняло потом, и он был в темном: в маске и кепке.

Действовал очень быстро.

Перевернул на спину, схватил рукой за горло, вдавливая в мокрую землю и траву, начал шарить по телу. Его руки — тяжелые и большие, совершенно бесцеремонные, сильные — принялись ползать по моим бедрам. Сжимали, трогали, ощупывали.

Когда он задел живот, я наконец-то пришла в себя, начала брыкаться, дергаться, попробовала его укусить, поцарапать, остановить. Растеряла мгновенно все знания и умения. Мужик был тяжелее меня килограмм на пятьдесят, давил бетонной плитой, и отстранить его от себя хотя бы на сантиметр не получалось. Он слишком крепко сжимал горло, поэтому вместо крика из груди вырвался какой-то хрип. А урод полез к ногам, потом к груди, совершенно никак не реагировал на мои попытки выбраться. Энджи что-то тараторила в уши, но из-за гула собственной крови я ее почти не слышала.

А мужик двинулся выше по моему телу, как-то странно и лихорадочно ощупывал. Очень быстро. Все происходило очень быстро, и он тоже двигался быстро, хотя мне так не казалось, потому что кислорода не хватало, потому что единственная мысль, которая стучала в башке, вырваться и… понять кто это. Я больше не пробовала кричать, просто старалась дышать, просто дергалась, тянула время в надежде, что кто-то пройдет мимо.

Опять попыталась поцарапать урода или укусить, потянусь к лицу, попробовала содрать перчатку с той руки, что держала меня за горло.

Он разозлился, сжал пальцы крепче, приподнял за шею и приложил головой о землю. Резко, больно, жестко.

— Не дергайся, сука. Придушу, — пробормотал мне в лицо.

Перед глазами все поплыло, стучало болезненно в горле сердце, сдавило виски.

А мужик шарил и шарил по моему телу, словно что-то искал, шипел, кажется, что что-то невнятно шептал, дышал громко, прижимал к земле.

Моим пальцам удалось проскользнуть под резинку перчатки как раз тогда, когда его рука вытянула из внутреннего кармана куртки мой телефон. Он быстро спрятал его за пазухой и еще крепче сдавил горло. Захват был такой сильный, что даже сквозь его перчатку я ощутила, как короткие ногти впиваются в шею.

Я задергалась сильнее и наконец-то поцарапала гребаную руку, с силой вжала собственные ногти в запястье, смотрела в темные глаза не отрываясь. Чувствовала, как поддается плоть, ощущала теплую влагу под пальцами.

Мужик дернулся. Вряд ли от боли, скорее от неожиданности.

Снова приложил меня головой о землю, выругался. А потом вдруг вскочил на ноги и через несколько секунд скрылся в темноте парка.

Сука.

Я лежала на земле, и смотрела в вечернее небо, в башке было настолько пусто, что аж звенело. Могла только чувствовать — боль в шее, воздух, раздирающий легкие, холод и сырость.

Мне потребовалось какое-то время, чтобы отдышаться, чтобы мозги снова начали работать, чтобы прогнать удушающий приступ паники. Тело било дрожью, ужасно саднило горло.