Гастер 2 - страница 20

стр.

Наверное, как позже — уже дома, решил Гастер, этот был из тех быстрых, которых он как-то видел в отдалении на улице. Грациозно-звериных, даже на вид более опасных.

Одного удара здесь не хватило. Танец, нет не с саблями, а смолотом получился отменный. По ходу дела доразрушили интерьер магазина цветов. Здесь не один Гастер отметился, зомби тоже поучаствовал.

Быстрого пришлось разбирать по частям. Перебил верхние конечности, а затем уже настал черед головы. Если бы не изменения организма — никогда бы Гастер с ним не справился.

Оставшихся двух стандартов зачистил походя. Практически на автомате. Зомби стой, раз, два.

Нашумел, разнес павильон, оставил множество следов своего пребывания. А если метель следы данного побоища не прикроет, опять какие-нибудь воины дорог припрутся на горяченькое.

Сделанного не вернешь. А вдруг и на этот раз повезет. Сойдет с рук. Богоугодное дело то творил, зачтите там сверху, помогите и на этот раз сиротинушке.

Как говорил в свое время Гастеру господин Арай, гений военно-космической логистики, любили его все-таки Темные Боги Диких Миров, ой любили. Может даже Спящие.

Устроенный тарарам не привлек ничьего внимания. А Гастер то как запечный таракан трое суток таился, сидел нос из-за плинтуса высунуть боялся. Но потом опять осмелел, крылышки расправил и как тот воробушек из анекдота зачирикал.

Это чириканье вылилось в зачистку ближайших пяти дворов и части улицы. Правда, только в метельные дни. С хорошим снегопадом.

В ясную погоду, при солнышке и безветрии Гастера было не видно и не слышно. Сидел дома, свой Молот Тора чинил. А так же утяжелял. Силушка то прибывала.

Еще не Халк, но… Проводимые раз в три дня обтирания влажными салфетками и верчение при этом процессе перед зеркалом показывали очевидный прогресс. Одежду снова пришлось менять.

Доспехи из номеров журнала "Наука и жизнь" давно уже ни на какое место не налезали. В новых пока необходимость отсутствовала. Или просто так Гастеру казалось.

Назревала острая потребность похода в магазин для мужчин слоновьих размеров.

Где он такой есть, Гастер даже не представлял. В прежней жизни он своими габаритами из толпы не выделялся, правда и в Детском Мире тоже не отоваривался.

ГЛАВА 15 ЛЮДОЕДЫ

Организм Гастера продолжал изменяться. Наряду с халковидностью вдруг как-то внезапно проявилось сумеречное зрение, а через несколько дней он вполне прилично стал видеть и в кромешной тьме.

Вернее, для него понятие темноты просто-напросто исчезло. Стало все равно — или день, или ночь, видел он в любое время суток практически одинаково.

Еще коже почернеть и готовый дроу. Нет, все же не дроу, те на солнышке плохо видят. И уши у Гастера не как у дроу.

Это было хорошо еще и потому, что запасы свечей практически исчерпались, а фонарик еще раньше стал дышать на ладан. Нет, батарейки в загашнике еще оставались, но к фонарю Гастера они не подходили.

Время, необходимое для сна, постепенно сокращалось. Посетил царство Морфея на пару часиков и уже бодр. Осознал это Гастер не сразу. Сначала пытался еще уснуть после такого непродолжительного отдыха, но только зря ворочался — не спалось ни в какую.

Вышеназванное позволило перенести зачистки окружающих территорий от зомби на ночное время. Но правило снегопада соблюдалось неукоснительно — выход в рейд только в пургу и метель. Не оставлять следов — оно для здоровья очень полезно.

Постепенно маршруты Гастера становились все длиннее и продолжительнее по времени. Иногда добираться домой обратно приходилось несколько километров.

Встречал он в своих вылазках и следы людей. И отдельные отметины от обуви, не занесенные снегом, а иной раз и целые тропочки. Последние, как правило, вели к торговым точкам или в сторону реки. Пить и есть ведь никаким законом не запретишь. Каждый день хочется.

Подобные стежки-дорожки Гастер обходил стороной, на контакт с обитателями покинутого города идти не было никакого желания.

Однажды, плодотворно поработав Молотом Тора, Гастер уже возвращался домой. Немного устал, чуть-чуть замерз, но до рассвета было еще далеко, и он решил прогуляться к реке. Любил он постоять на берегу.