Гайдзин. Том 2 - страница 13

И все это время кортеж продолжал движение, словно вокруг ничего не происходило, словно ничего не случилось; глаза подмечали все, но не видели ничего. И из путников-простолюдинов никто не оторвал головы от земли, даже не шевельнул ею.

Второй самурай, годами моложе первого, сидел на земле, скрестив ноги, и держался за плечо. Он скомкал рукав кимоно и прижал его к ране, чтобы остановить кровь. Меч, все еще окровавленный, лежал у него на коленях. Его товарищ подошел к нему, помог подняться и вытер меч о кимоно ближайшего путника. Это оказалась старая женщина, которая задрожала от ужаса, но лишь сильнее уткнулась головой в землю.

Оба самурая были молодыми и крепкими. Они улыбнулись друг другу, потом вместе осмотрели рану. Пуля прошла навылет через мышцы в верхней части руки. Кость не была задета. Сёрин, старший из них, сказал:

– Рана чистая, Ори.

– Мы должны были убить их всех.

– Карма.

В это время мимо них начали проходить плотные ряды самураев и восемь насмерть перепуганных носильщиков с паланкином. Все притворялись, что двух самураев и трупа у обочины не существует. С огромной почтительностью оба юноши поклонились.

Шторки крошечного бокового окошечка паланкина на миг скользнули в сторону, потом снова закрылись.

– Вот, мистер Струан, выпейте это, – благожелательно произнес врач, возвышаясь над походной кроватью. Они находились в хирургической палате британской миссии в Канагаве, и ему удалось в основном остановить кровотечение. Тайрер сидел на стуле возле окна. Он и Струан появились в миссии около получаса назад. – Выпейте, и вы почувствуете себя лучше.

– Что это?

– Волшебный напиток – главным образом лауданум, это вытяжка из опиума и морфия моего собственного изготовления. Он снимет боль. Мне придется подлатать вас немного, но вы не волнуйтесь, я воспользуюсь эфиром, так что вы просто уснете.

Струан почувствовал, как его окатила холодная волна страха. Применение эфира в хирургии было недавним новшеством, его очень рекомендовали, но все же пока что оно считалось экспериментальным.

– Я… Мне никогда не давали эфир и… и не делали операций, так что я… не думаю, чтобы я…

– Не тревожьтесь. Анестетики на самом деле вполне безопасны, если умело ими пользоваться. – Доктору Джорджу Бебкотту было двадцать восемь; двух метров ростом, он обладал под стать росту могучим сложением. – За последние пять-шесть лет мне много раз приходилось пользоваться эфиром и хлороформом, и они давали отличные результаты. Поверьте, вы ничего не почувствуете, и для больного это дар Божий.

– Это верно, мистер Струан, – сказал Тайрер, стараясь быть полезным и зная, что это у него все равно не получится. Его рану уже обработали йодом, зашили, перебинтовали, и теперь он держал руку на перевязи, благословляя судьбу, что рана оказалась более-менее поверхностной. – Один приятель, с которым я познакомился в университете, рассказывал, что ему вырезали аппендицит, усыпив хлороформом, и ему не было больно ни капельки. – Он хотел, чтобы голос его звучал убедительно, но сама мысль о хирургической операции – и о гангрене, которая так часто наступала впоследствии, – пугала и его тоже.

– Не забывайте, мистер Струан, – спокойно продолжал Бебкотт, скрывая тревогу, – почти пятнадцать лет прошло с тех пор, как доктор Симпсон впервые применил хлороформ в хирургии, и это время мы не теряли даром. Я целый год ассистировал ему в Королевской больнице, прежде чем отправился в Крым. – Его лицо помрачнело. – Там я тоже многому научился. Ну да ладно, та война закончилась, и слава богу. Наш добрый приятель лауданум, кроме всего прочего, вызовет у вас и эротические сновидения, если вам повезет.

– А если нет?

– Вам повезет. Вы оба – редкие счастливчики.

Струан вымученно улыбнулся, превозмогая боль:

– Нам повезло, что мы нашли здесь вас, и очень быстро, уж это точно. – Инстинктивно доверяя Бебкотту, он выпил бесцветную жидкость и опять откинулся на спину, едва не потеряв сознание от боли.

– Пусть мистер Струан отдохнет немного, – сказал Бебкотт. – А вам лучше пойти со мной, мистер Тайрер, нам с вами еще предстоит кое-какая работа.