Газета "Своими Именами" №14 от 23.11.2010 - страница 39

За что и за кого шли

Однажды в уже наступающих предвечерних сумерках в стороне от колонны возник силуэт всадника, направляющегося в противоположную движению колонны сторону. «Руцкой на белом коне в Кремль поехал!» - раздались в колонне насмешливые комментарии. Кстати, об отношении идущих в Останкино людей к «вождям», противостоящим Ельцину. Да, возможно, были среди них и такие, которые относились к Руцкому и Хасбулатову с уважением. Да, был среди скандировавшихся колонной лозунгов и такой - «Руцкой - президент!». Лозунг лозунгом, но народ шёл не «За Родину! За Руцкова!». Народ шёл против насаждавшей в стране капитализм кремлёвской камарильи, он шёл в защиту Советской власти. Основным лозунгом, который гремел над колонной, был лозунг «Советский Союз!». Скандировали также «Вся власть Советам!», «Мафию за решётку!», «Сионизм не пройдёт!», «Единая страна!», «Спекулянтов в тюрьму!», «Банду Ельцина под суд!».

По ходу движения колонны Москва словно вымерла. Ни милиции, ни военных, ни лавочников. Да и зевак не так уж много было. Где-то в районе поворота на проспект Мира из окна верхнего этажа многоэтажного здания в колонну бросили пустую бутылку, которая разлетелась осколками в двух шагах от людей. Несколько человек кинулись, было, в подъезд выявить сволочей, поскольку открытое окно, из которого раздавались пьяные голоса, засекли быстро. Но их остановили: «Не надо, ребята. Вот установим нашу власть, придём сюда, тогда и поговорим!».

Иногда с колонной творилось что-то странное: она вдруг уменьшалась в размерах, словно часть её отсекали и уводили куда-то сторону. Повторяю: никакой организации, никакого плана дальнейших действий у людей не было. Ко мне, например, несколько раз подходили, спрашивая, что делать дальше. На мой недоуменный вопрос «А почему Вы это у меня спрашиваете?», отвечали: «Ну, Вы-то, наверное, знаете, что там дальше должно быть по плану». Позже я узнал, в чём дело: в вечернем сумраке меня принимали за одного из депутатов Верховного Совета. Видимо, я был похож на него ростом, физиономией, а скорее всего - одинаковым с ним плащом.

Конец похода. Бойня

До лживой башни мы не дошли. При подходе к улице академика Королёва увидели, как ночное небо разрезали вспышки трассирующих очередей. «Смотрите, салют!» - закричал кто-то. «Какой там, к чёрту, салют! Стрельба идёт», - возразил другой.

В тяжёлом молчании люди продолжали идти в сторону телебашни. Но, остановленные редким обратным потоком, мы не дошли до неё метров четыреста. Пришедшие ОТТУДА рассказывали: идёт бой, а вернее, бойня, расстрел безоружных людей. Запомнилось, что на улице Королёва стоял какой-то парень, по виду гражданский, но в каске и бронежилете, с омоновской дубинкой в руках. Он уговаривал народ не расходиться, поскольку, по его словам, «к нам на подмогу идут танки из-под Тулы». Мимо нас быстро, почти бегом протопали молодые ребята, тащившие залитого кровью товарища. Вместо носилок они использовали большое бело-жёлто-чёрное имперское знамя.

Прошли ещё немного вперёд. До цели оставалось метров триста пятьдесят, но тут в мой плащ вцепились жена: «Дальше не пойду! Ты с ума сошёл! С авоськой против автоматов!?». Её поддержала шедшая рядом женщина. Мы отошли к берегу пруда. У телецентра то продолжалась, то стихала стрельба. Кругом стояли, всматриваясь в темноту и негромко переговариваясь, люди из колонны. Среди них были и неизвестно как оказавшиеся здесь молодые девчонки, спрашивающие, могут ли долететь до нас пули с места стрельбы, и несколько совсем юных ребят в форме военного училища.

У технического здания телецентра были видны силуэты стоящих там бэтээров. Вдруг они ожили, поползли через улицу к телебашне и открыли по ней огонь. С дальнего конца пруда, с того места, откуда слышалась стрельба, донеслось нечто, похожее на «ура». Но бэтээры вдруг развернулись и стали поливать очередями сторонников Верховного Совета. И снова всё стихло.

Завершение дня

Когда мы, потрясённые происходящим, какие-то опустошённые, подходили дворами к станции метро «ВДНХ», кругом стояла тишина. В окнах соседних домов горел свет, на улицах царило полное спокойствие, словно в километре-двух отсюда ничего не происходит. А всё увиденное нами было похоже на дурной сон.