Газета "Своими Именами" №23 от 07.06.2011 - страница 20

А вот в следующем вопросе следователя Котовой были выражены тайные желания всех представителей государственной власти. Ну ладно, вы реализовали своё конституционное право, написали статью, но зачем же её публиковать? Написали, перечитали, положили в стол. Думайте себе на здоровье, что хотите, но зачем же об этом остальным сообщать?!

Фиг с ним, что государство хочет иметь вместо граждан бессловесных подданных, дело которых телячье - заплатил налоги и помалкивай. Желания государства, озвученные искренней Котовой, лично меня волнуют мало. Пришлось пояснить, что ст.29 Конституции гарантирует не только свободу слова и мысли, но также право на поиск, получение, передачу, производство и распространение информации любым законным способом. А поскольку я, присягая на верность своему Отечеству - Российской Федерации, поклялся достойно исполнять воинский долг, мужественно защищать свободу, независимость и конституционный строй России, то я не имел права оставаться равнодушным при виде того, как отдельные представители государственной власти своими противозаконными деяниями способствуют насильственному изменению основ конституционного строя. А поскольку действие воинской присяги не ограничено временем, пространством и конкретными ситуациями, обязывающими к её исполнению, то выполнил свой гражданский долг, использовав доступные мне средства – «слово», право на применение которого гарантировано Конституцией. Антиэкстре-мистское же законодательство вообще и следователь Котова, в частности, препятствуют выполнению мной гражданского долга и воинской присяги.

По поводу претензий Котовой к резкости формулировок я повторил, что задетые ими лица могут воспользоваться своим правом на обращение в суд, дополнительно разъяснив, что свобода слова охватывает не только информацию или идеи, которые встречаются благоприятно или рассматриваются как безобидные либо нейтральные, но также и такие, которые оскорбляют, шокируют или внушают беспокойство. Таковы требования плюрализма, толерантности и либерализма, без которых нет демократического общества. А пределы допустимой критики в отношении властей шире, чем в отношении рядового гражданина и даже политического деятеля. Такова практика европейского суда по правам человека.

В общем, при неправильной оценке мотивов можно ошибочно предположить, что государственные служащие подвержены достаточно серьёзному недугу – комплексу неполноценности, полагая, что им для защиты собственных чести и достоинства недостаточно “обычных” статей УК РФ - “Клевета”, “Оскорбление”, защищающих рядовых граждан. Недостаточно им даже их специфической статьи - “Клевета в отношении судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, лица, производящего дознание, судебного пристава, судебного исполнителя”. Возможно потому, что перечисленные статьи требуют от них для собственной защиты собственных же усилий, а в них они не уверены – не факт, что у них получится отстоять свои честь и достоинство. А вот антиэкстремистское законодательство защищает их всех оптом и без их участия: достаточно лишь усмотреть высказывания, направленные на возбуждение вражды к группе лиц по признаку принадлежности к социальной группе. Неважно, какие это высказывания, неважно, за что они возбуждают вражду (весь уголовный кодекс каждой своей буквой возбуждает вражду к социальной группе “преступники”), достаточно, что кто-то может посчитать, что они возбуждают вражду в отношении неопределённого круга лиц.

Но подобное мнение не более чем ошибка. Нет никакого комплекса неполноценности. Нет никакой обиды якобы честных государевых слуг на обидное обзывательство – пособник фашизма. Вернее, обида-то, может, и есть (историческая память на нашей стороне – даже в 80-е среди детей обзывательство фашист относилось к категории оскорблений, за которые полагалось бить морду), но она некритична, и не она мотивирует поведение пособников. Не дети они. Антиэкстремистское законодательство – это инструмент политической казни, избежать которую не должен иметь возможности никто. Попутно оно проводит границу между теми, кто его применяет, и остальными, отделяя первых от последних, возвышая их над ними. Превращая в замкнутую касту, постро-енную по принципу принадлежности к особой корпорации. Главный организационный принцип этой корпорации - личная преданность её главе - «национальному лидеру» и его приспешникам. Это уже было в XX веке. И плохо кончилось для всего мира. Называлось фашизм.