Газета "Своими Именами" №26 от 25.06.2013 - страница 2

Нынешние либеральные фашисты не обнародуют конкретных сценариев планируемой ими ликвидации Мавзолея Владимира Ильича Ленина и «захоронения» его тела. Но именно эти элементы церемонии, планировавшейся немецко-фашистским руководством, являются обязательной частью их «культурно-политической» программы. И этого принципиального сходства и родства современного либерального фашизма с гитлеризмом не может затушевать и скрыть никакая «либеральная» и иная демагогия.

Особенно чудовищно прозвучало намерение расправиться с Мавзолеем и телом Ленина из уст нового министра культуры (?!) РФ некоего «историка» В. Мединского. Формально он – доктор исторических наук, но при таком отношении к истории какой же он «доктор»…

Он и другие ненавистники Ленина и Мавзолея на Красной площади, кроме всего прочего, дремучие невежды. Они талдычат о «необходимости захоронить» тело Ленина (варианты: «по-человечески», «по-христиански» и т.п.). Но не знают (или делают вид, что не знают), что Мавзолей – именно место захоронения Ленина: в первых законодательных документах Мавзолей именовался склепом. Под Полтавой в родовом склепе покоится набальзамированное тело великого русского хирурга Пирогова, и ни один дурак не посмел заявить, что «Пирогова надо захоронить». Кто бывал в Киеве и посетил Киево-Печерскую лавру, тот видел, что в песчаной пещере лежат – доступные для обозрения – мумифицированные тела знаменитых монахов давнего прошлого (среди них и Ильи Муромца), и нет наглецов, готовых публично посягнуть на их останки, «захоронить их». А ведь «незахороненными» являются и мощи православных святых, например, великого духовного вождя борьбы за единство Руси в борьбе против ордынского ига Сергия Радонежского. Так что для требующих «захоронить» тело Ленина мало быть циником, дураком и невеждой – надо быть ещё врагом русских традиций, русофобом.

Соратник Гитлера, министр пропаганды в правительстве фашистской Германии, всемирный лжец и тоже доктор Геббельс цинично откровенничал: «Когда я слышу слово «культура», моя рука тянется к парабеллуму». Мединский не столь решителен, как Геббельс, и говорит не о парабеллуме, а о демократии и прочих заученных со времён «перестройки» вещах, но в сущности он такой же вандал, антисоветчик и русофоб, как и вышеупомянутые Гитлер и Геббельс. Видимо, надеется кончить иначе, чем они.

Однако делать что-то с таким бандерлогом в роли «министра культуры» всё же надо. Мединский не знает и, видимо, не хочет знать ни статьи Конституции РФ, требующей уважать историческое наследие, ни федеральных законов о сохранении памятников истории и культуры и об уважении к местам погребения. Конечно, такого «министра культуры» надобно срочно гнать поганой метлой с занимаемого им государственного поста. Но этого мало.

В его высказываниях (а он – лицо официальное, так сказать, государственный деятель) содержатся явные признаки экстремизма, разжигания социально-политической розни и вражды в обществе. Не выполнят своих функций, своих прямых обязанностей ни Министерство юстиции РФ, ни Генеральная прокуратура РФ, ни Следственный комитет России, если не откроют уголовное дело в отношении такого политического вредителя и невежды. Им следует вспомнить федеральный закон о противодействии экстремизму и статью 282 УК РФ и использовать эти правовые нормы по делу. Здесь это вполне уместно и даже необходимо.

Ещё более очевидна – для этого не требуется специального юридического образования – необходимость применения названных выше правовых норм к тем субъектам, которые сами на это напрашиваются.

Пасётся, например, в академическом институте отечественной истории некто В. Лавров, который в бытность в должности замдиректора тоже был озабочен этой «проблемой». С переменой служебного статуса (теперь он главный научный сотрудник этого института и руководитель Центра истории религии и церкви Института российской истории РАН) он от дел похоронных решил перейти к более «интеллектуальным»: подал в Следственный комитет России донос – на предмет поиска в трудах В.И. Ленина признаков экстремизма! Разумеется, с последующим запрещением «экстремистских текстов» решением какого-нибудь районного суда – такова нынешняя правоприменительная практика (она заслуживает отдельного разговора).