Газета Завтра 1015 (18 2013) - страница 7

Эта деградация казалась необратимой, и мы переживали не только социальную, не только политическую и не только идеологическую, но мировоззренческую, цивилизационную катастрофу. У нас на наших глазах отняли Родину. Не только земную, но и космическую, метафизическую, небесную. Казалось, мы погибли навсегда, а то, что еще оставалось, обречено на деградацию, распад и убиение. Но вдруг, как некое чудо, - потому что в русской истории фактор чуда интереснее и значительнее, чем фактор экономики или фактор власти, - возник встречный вектор, связанный с преображением строя, с появлением и усилением групп национально мыслящих интеллектуалов и политиков.

Важнейшей частью этого вектора является возвращение человека-творца, человека труда в сферу общественной жизни. Труд, который вновь выходит на авансцену - это не труд каменщиков, которые кладут стены. Это не труд железнодорожников, которые гоняют поезда. Это труд, связанный со спасением России, с ее воскрешением, возрождением из нынешнего коматозного состояния. Во всех сферах нашей жизни. Невозможно, например, восстановить оборонно-промышленный комплекс, не восстанавливая всю промышленность, сельское хозяйство, образование, социальную сферу, не меняя коренным образом структуру информационного пространства, культурного пространства, не меняя всю модель современной российской жизни.

Уральский рабочий, строящий сегодня самолет Су-34 или танк Т-90М, - это спаситель России. Учёный, открывающий новые свойства вещества, - это спаситель России. Писатель, создающий новую "Войну и мир", - это спаситель России. И если человеческий труд не обретет сегодня в нашей стране статус высшей ценности, - мы обречены. Потому что, бесцельно потратив четверть века на всякие "перестройки" и "рыночные реформы", мы снова, как в 30-е годы прошлого века, отстали от передовых стран современного мира на 50-100 лет. И мы снова должны пробежать это расстояние за самые короткие исторические сроки - иначе нас сомнут и раздавят. Без особого статуса, без особого характера труда, совершить такой "большой рывок" будет невозможно.

Иннокентий, епископ Нижнетагильский и Серовский.

Мы внимательно следим за работой Изборского клуба и рады, что он поднимает столь важные для нашего Отечества и близкие нашей Церкви темы. Такой темой была, например, тема "примирения". Это совершенно духовное понятие, у которого есть свои христианские координаты. Или сегодня мы говорим о "человеке труда", о "возрождении России" Оба этих понятия прямо соприкасаются с духовным миром.

Библия - это, по сути, книга о труде, тема труда занимает в ней главное место. Библия начинается с описания трудов Творца и заканчивается описанием суда Божиего над людьми. И когда говорится, что Он будет судить нас по делам нашим, то, с одной стороны, наш труд представляется в виде наказания за первородный грех: "В поте лица будете добывать хлеб свой", - а, с другой стороны, говорится о труде как о пути к спасению. То есть труд - удел каждого человека, и уклоняющийся от труда уклоняется от Бога, от Его завета: и Ветхого, и Нового.

Труд - это не только труд материальный. Монах дрова колет - он трудится. Монах молитвенное правило совершает - тоже трудится. Мы в Церкви говорим, что трудиться надо в первую очередь над своей душой. Потому что, спасая душу свою, спасаем весь мир.

Есть такая притча. Некий человек спросил у троих рабочих, несших тяжёлую ношу, что они делают. Один ответил: "Не видишь, что ли? Камни таскаю". Другой сказал: "Зарабатываю себе на хлеб". А третий: "Я строю Божий храм". Казалось бы, в физическом, материальном мире разницы между тем, что они делают, нет никакой. Но первый воспринимает свой труд как наказание, второй - как необходимость, а третий - как со-творчество с Богом, служение Богу. То есть, в духовном мире разница между ними огромна. И эта разница неминуемо проявится в мире физическом: один будет всячески избегать своей работы, второй - делать её нехотя, от сих до сих, а третий может горы свернуть.

Когда я приехал в Нижний Тагил, то в один из первых дней пошёл в музей Уралвагонзавода. Танки, броня впечатляют. Но особенно меня потряс один экспонат: фанерный чемодан 20-х годов, с какими приезжали сюда и раскулаченные, и ссыльные, и вольнонаемные - разные люди. Выходили из вагонов в чистый лес, начинали строить завод.