Газета Завтра 1028 (31 2013) - страница 8
Я общался с людьми, которые работали и в NASA, и в нашей космической отрасли. Они уехали из России в 90-е годы, и возвращаться что-то не собираются. Им там интереснее. Так вот, американцы резко обогнали нас в марсианской программе. Если в России реанимировали планы 60-х годов, то там идут принципиально иным, новым путем. Они уже не будут тормозиться с выходом на околомарсианскую орбиту, а уже отработали прямую посадку с торможением через атмосферу. "Curiosity" сел на Марс сходу, у нас этого как бы не заметили А ведь новые космические программы - не просто источник и полигон для отработки новых технологий, в том числе военных. Это еще источник некоего психологического могущества, ментальной власти над миром. Потому что если человек умеет делать то, чего не умеют другие, - он уже возвышается над ними. Новая космическая программа это власть над миром и источник технологий и источник некого психологического могущества. Посадка на Марс - достижение, подъем пульса цивилизации.
Есть ли энергетический вызов? Пока сказать об этом четко не могу. Выросла роль газа из нетрадиционных источников, сланцевого газа, как его называют. Несмотря на большой расход воды, из одной скважины можно бурить в четырех разных направлениях. Теперь газ на внутреннем рынке США дешевле, чем у нас, в три раза. Куда девать "Газпром"? Куда девать "энергетическую сверхдержаву"?
А тут еще итальянский физик Андреа Росси наткнулся на новый тип ядерных реакций. Низкоэнергетических и "холодных". Я не хочу выносить своё суждение, шарлатан Росси или гениальный ученый. Но он заявляет, что готов к любым экспертизам, его установка признана работоспособной, стоимость производства киловатт-часа в ней составляет около цента, или 30 копеек. Если это так, то нынешняя углеводородная экономика будет неконкурентоспособной, а главным энергетическим ресурсом человечества станет никель.
Георгий МАЛИНЕЦКИЙ, доктор физико-математических наук, замдиректора Института прикладной математики РАН им. М.В.Келдыша.
У меня реплика! Одним из важнейших открытий второй половины ХХ века стало открытие прогностического горизонта или "горизонта прогнозов". В 1963 году американский метеоролог Эдвард Лоренц обратил внимание на следующее обстоятельство: компьютерные возможности выросли в миллиарды раз, но у нас как не было, так и нет возможности предсказывать погоду на три недели вперед. Почему? Не хватает глубины расчета? Нет адекватных моделей? А Лоренц высказал парадоксальную мысль: просто природа и мир так устроены. Они нестабильны. Взмах крыльев бабочки может через две-три недели вызвать ураган за тысячу километров от того места, где она пролетела.
В результате произошла настоящая революция в естествознании. Люди поняли, что так устроена не только атмосфера - так устроена экономика, так устроен весь наш мир. Поэтому преувеличивать роль компьютеров, говорить о том, что они сами сумеют все учесть и предсказать - нереально и неправильно. Например, за последнее десятилетие огромные усилия были вложены в так называемую криптографию с открытым ключом. Вы шифруете очень быстро и очень легко: вы рассказываете, как вы шифруете, вы передаете сообщение, но для того, чтобы расшифровать это сообщение, всем компьютерам Земли потребуется времени больше, чем существует наша Вселенная.
Владимир ОВЧИНСКИЙ, доктор юридических наук.
Георгий Геннадиевич, у меня к вам, как специалисту, вопрос.
По поводу, во-первых, уже упомянутых Максимом Калашниковым квантовых компьютеров, а во-вторых - "кварцевой памяти", которая может сохраняться при температуре нескольких тысяч градусов, то есть, даже после ядерной войны. И в том, и в другом случае мир уже на пороге практических решений: кварцевая память существует, а квантовый компьютер, хотя он пока будет занимать гигантский объём, планируется создать к 2025 году. У нас что-то делается в этом направлении? Или только за рубежом?
Ведь налицо проект, сравнимый по своему значению с атомным. Квантовому компьютеру нужна своя математика, своё программирование Если эпоха кремниевых компьютеров уходит, как ушла в своё время эпоха орудий труда из кремния, то не отстанем ли мы тут навсегда?