Газета Завтра 1040 (43 2013) - страница 41

Все дело в том, что аккурат во время трансляции сериала суд в очередной раз рассматривал дело Сергея Цапка, главного виновника массового убийства в доме Ахметова. В фильме младший сын Надежды Волковой, положительный, образованный Сергей не только не является бандитом, но и даже, как сказано в песне, "раздаёт крестьянам негодяйское добро", идёт против волчьей семьи белым пушистым танкером. Этот факт многие расценивают как вариант давления на судей. Более того, существует мнение, что Сергея Цапка собираются оправдать, - к ужасу людей, реально замешанных в кущёвской трагедии и шокированных таким взглядом на реального преступника.

А вот претензии к сериалу активистов Краснодарского РО партии "Коммунисты России" поразили отсутствием связей с реальностью. Они собираются подавать на создателей в суд. Мотивация - очернение прекрасной Кубани по заказу империалистических ястребов из Пентагона. "Коммунисты России" добавили, что не считают больше Владимира Шевелькова гардемарином, а относятся к нему как к американскому провокатору, нанятому с целью изменить благодатное представление о Краснодарском крае в преддверии Олимпиады. И это при том, что многие жители Кубани утверждают, что реальный беспредел, творящийся в провинции и по сей день, создателям "Станицы" даже не снился.

И всё же в плане очеловечивания волчьей натуры сценарий способен дать фору и Сетону-Томпсону и Джеку Лондону. Несмотря на довольно жёсткий для телевизионного формата антураж, в фильме, действительно, существует попытка увидеть в бандитах не самых плохих по сути своей людей, крепких хозяев, заботящихся о народе и его благе, но периодически допускающих перегибы на местах. По большому счету главным преступлением Волковых, на котором они, собственно, и погорели, согласно фильму, является "хождение в интернатский гарем". Именно этот факт чудовищного беззакония довёл борзую и упёртую как "баба для лома домов" Марину Горобец до города, где есть "башня с часами", как называют в сериале Кремль. И оттуда - не забываем, что "Станицу" целиком и полностью спонсировал Первый канал - пришла обязательная помощь. В реальности же несчастные кущёвцы обожглись пламенем метрополии ещё сильнее. Ибо убедились и продолжают убеждаться в том, что нет разницы между реальными бандитами и представителями столичной власти, и справедливость уже давно ушла в область чистой фантастики. На место Цапков просто пришли другие. "Станица" же кончается оптимистически: зло обезоружено и наказано, счастливая Марина Горобец воссоединилась с семьей и, как говорится, зажила жизнью.

Существуй такая Марина на самом деле - она не прожила бы в Кущёвской станице и дня. Но "умная красивая" женщина, борющаяся с бандитами и режущая правду-матку в лицо, образ более, чем привлекательный, а главное, понятный для народа, которому настойчиво подаётся мысль о том, что молчание не всегда золото. А слово, сказанное не раз, обязательно долетит до Москвы аки горлица. И призовёт на помощь "путинских журавлей".

Что же касается формы, то "Станица" до определённого времени походила на итальянские фильмы про мафию, активно снимавшиеся в 70-е и закупавшиеся в наш прокат. Та же колоссальная обречённость, бессилие перед насилием, многоуровневая коррупция и массовые убийства. Тот - далёкий от реальности факт - что с этим явлением можно справиться с помощью столичной прокуратуры, несколько поменял вектор восприятия в иную сторону. Но общей целостности не нарушил. Главное в другом. Российское телевидение чуть ли не впервые показало остросоциальную ленту о нашей современности. О проблемах общества, куда более глубинных и вечных, нежели эксцессы с мигрантами и прочей накипью смутного времени. И в данном контексте становится совершенно неважным, заказуха ли это или искренний взгляд на вопрос. Зритель разберётся.

Андрей Фефелов

24 октября 2013 3

Политика Общество Происшествия

После очередного "судьбоносного" суда над Алексеем Навальным, в ходе которого выяснилось, что последний заслуживает только условного наказания, мэр Москвы Сергей Семенович Собянин сделал потрясающее, по сути своей, идеологическое программное заявление: "Я считаю, что за экономические преступления лучше давать условные сроки" .