Газета Завтра 1090 (41 2014) - страница 27

Почему - так? Подцензурное советское телевещание совсем никак не зависело от рейтингов и предпочтений. Да, "Утренняя почта" с Аллой Борисовной и "Арабесками" имела большой успех у обывателя, однако, никому не было дела до пипло-хавательного рефлекса, который и приносит нехилый барыш создателям развлекательных программ. Зрителю постоянно намекали, что Боккерини и Дебюсси много выше "Арабесок" даже, если последние - слаще и заливистее звучат. В СССР чётко соблюдался принцип иерархии жанров, направлений, смыслов - развлекуха тащилась в некомильфотном арьергарде и не лезла в передовицу. Всё поменялось в конце 1980-х, когда на волне Перестройки стало возможно показывать не только голую правду о конкурсах красоты, но и чертей, домовых и примкнувших к ним "барабашек". Хомо-советикусы узнали о полтергейсте, после чего возжаждали новых сенсаций.

Вы, конечно же, гневно спросите: "А что, собственно, в этом дурного? Кому помешали все эти подземные крысы, инопланетные черти и параллельные миры? Интересно же!" Соглашусь, что интересно. Более того - затягивает. Но. Есть такое устойчивое словосочетание: "пища для ума". Это - полезные, развивающие знания. Информация, заставляющая мозг - работать, а душу - чувствовать. Но есть информационная жвачка - смачная, сладкая, заманчивая, и - в лучшем случае, бесполезная. Чем отличается какой-нибудь бананово-лимонный bubble-gum от, собственно, еды? Наличием феерического аромата, "долгоиграющей" перспективой и - пустопорожним результатом, если, конечно, не считать таковым гастрит или иное заболевание желудка. Жевательная резинка создаёт видимость ощущений, является симулятором вкуса - уже через пять минут становится ясно, что это - ужасная дрянь и надо бы выплюнуть. Но рука тянется за следующей порцией. Привычка. Так и здесь. Знание-жвачка легко стряпается и хорошо продаётся - скандалы, ужасы, гипотезы, ракеты пришельцев над Аркаимом и граф де Сен-Жермен, предсказывающий триумф и гибель Лейбы Троцкого. Такая программа будет иметь хороший рейтинг, а, следовательно, в неё можно напихать побольше рекламных роликов.

Всё бы ничего, но именно знание-жвачка накрепко оседает в сознании - вытравить его столь же трудно, как и отскоблить злосчастный баббл-гам от любой поверхности. Спросите своего соседа, что он знает о том же самом метро - об архитекторах, об оформителях плафонов, о первых линиях. О той станции, на которую он каждый вечер приезжает после восьмичасового бдения в офисе. Скорее всего, в ответ вы услышите глубокомысленно-томное мычание. Зато вам тут же выдадут море позитива относительно Метро-2. Знание-жвачка становится удобным заменителем собственно знаний. Оно заполняет мозговые извилины и уже "просто знания" кажутся пресными и, по сути, ненужными. Катиться вниз всегда удобнее и - легче, нежели карабкаться в гору. Главное, чтоб все были довольны, не правда ли? Show must go on, детки! Дебилизация - продолжается.

Владислав Шурыгин

9 октября 2014 1

Политика Война Культура

Автор романа «Эпоха мертворожденных», предсказавшего гражданскую войну на Украине, отвечает на вопросы «ЗАВТРА»

"ЗАВТРА". Глеб, как ты пришёл в литературу?

Глеб БОБРОВ. После демобилизации я пытался как-то устроиться в привычных рамках той реальности. Работал военруком в школе, переехав в Луганск, пошел на завод. Потом рухнул Союз. Катастрофа была такова, что высвободила в социуме огромное количество энергии. И она требовала какого-то выхода. Во мне тогда тоже произошёл какой-то взрыв. Я понял, что больше не могу жить так, как жил. Тогда-то я и увлёкся искусством. Начал писать картины. Создали первое неформальное объединение художников, в городе появились частные галереи, мы проводили первые в Луганске выставки авангардистов. Я даже успел несколько лет поработать художником Луганского цирка. Но постепенно осознал, что постмодерн на самом деле - тупик (ну, для меня, во всяком случае). Плюс, мне не хватало классической школы - не были поставлены рисунок и живописная техника. И хотя десятки моих картин сегодня хранятся в ряде частных коллекций, в начале 90-х я понял, что не могу кистью высказать всё, что хочу. Пришлось делать выбор между живописью и литературой. Победила литература.