Газета Завтра 1200 (48 2016) - страница 11

Всё это было бы смешно, когда бы не было так грустно.

На самом деле путинский "властно-академический демарш" был тесно связан с прошедшим на Совете обсуждением проекта Стратегии научно-технологического развития России, подготовленного под руководством Андрея Фурсенко, экс-министра науки и образования РФ, а ныне помощника президента РФ. В рамках этой стратегии предусматривается, что государство откажется от финансирования всего спектра фундаментальных научных исследований, сосредоточившись только на тех направлениях, которые "повысят конкурентоспособность национальной экономики". В коцентрированном виде эту точку зрения изложил ректор СПбГУ Николай Кропачёв: "Мы находимся на девятом месте в мире (по объёму финансирования научных исследований. — А.Н.), с другой стороны, мы в третьей группе отстающих по продуктивности". Не менее категоричен был и директор ИМЭМО РАН Александр Дынкин: "Основное содержание этой Стратегии заключается в том, что она ставит важную задачу развернуть науку и технологии от процесса к результативности, к захвату рынков… эта Стратегия не про наукоёмкость, а про наукоотдачу: как сделать так, чтобы наука и технология приносили отдачу". Как можно видеть из контекста выступлений большинства участников заседания Совета, включая Алексея Кудрина и Аркадия Дворковича, речь шла о том, что в качестве основных критериев "отдачи" должны рассматриваться только рыночные, финансовые показатели. То есть нужно точно "просчитать", что через 2-3-5-10 и так далее лет на рынке будет пользоваться самым большим спросом и интересом, чтобы именно туда вкачивать средства. Таким образом, нужно угадать конъюнктуру рынка и к ней привязывать фундаментальную науку. Если бы мы пользовались таким подходом, скажем, в конце 30-х—40-х годов прошлого века, то никогда бы не было у нас ни Победы 1945 года, ни космоса, ни энергетики, ни ракет, ни лазеров. Не было бы атомной и термоядерной бомбы. Зачем, ориентируясь на рынок, было в 30-е годы изучать атомное ядро, что делали Курчатов и другие физики в Москве, Ленинграде и Харькове? Но о "рынке" тогда и речи не шло… Сталин жёстко расставлял приоритеты не только в экономике: развитие тяжёлой промышленности, а не лёгкой, как предлагал Бухарин, — но и в науке: исследования вести по всему фронту знаний, денег на это не жалеть, но и на ветер не бросать. И советская наука создавала базу для развития не только СССР, но и всего человечества.

Что, президент Путин не понимает таких простых и очевидных вещей? Или, как в случае с министром обороны Анатолием Сердюковым, выстраивает при помощи правительственных "либералов" очередную "операцию прикрытия" для качественного прорыва в критически важном для нашей страны направлении? Но нужно ли было для этого ломать всю систему Академии наук, превратив её в придаток ФАНО, которое, по словам Владимира Фортова, теперь создаёт какую-то "параллельную" и альтернативную традиционной РАН структуру академической науки? Не исключено, что именно эта произнесённая вскользь фраза президента РАН вызвала столь жёсткую реакцию российского президента.

Через какое-то время (неделю или более того) доработанный вариант Стратегии научно-технологического развития снова будет обсуждаться на президентском Совете. Возможно, какие-то неясные пока моменты тогда проявятся более чётко. Что же касается конкрентных кадровых решений президента, то их мотивы могли быть и не связанными с "академической" тематикой.

Быть вместе, как зубы и губы

Юрий Тавровский

российско-китайские отношения и новая стратегия Соединённых Штатов

Буквально за несколько часов до оглашения итогов выборов в Америке делегация Изборского клуба встречалась с пекинскими финансистами и политологами. Китайский деятель весьма крупного масштаба заявил тогда: в обозримой перспективе нас беспокоят три вопроса. Во-первых, какую политику в отношении Китая будет проводить Клинтон. Во-вторых, что будет с российской экономикой. В-третьих, каковы будут последствия "Брекзита". Среди наших собеседников никто не сомневался в поражении Дональда Трампа.